Американская культурная экспансия

(1996 примерно)

Сообщаю: не сейчас она началась, и даже не сейчас она победила.

То, что у нас происходило по этой части в 1990е — это было только легализацией того положения, которое уже фиг знает когда сложилось в умах людей: — «американское — значит единственное, которое — — —»

В столичных высших классах — уже в 50е — 60е. В массовом сознании всего остального населения СССР — в течение 70х. Когда — ну, не Америка еще, а некие обобщенные «Запад» и «фирма» (ударение на последний слог) — победили в советской культуре полностью и окончательно, во всех ее проявления, от бытовой музыки, под которую протекает жизнедеятельность («Бони М», «АББА» и прочее диско), до — — —

Да до пустой банки из-под кока-колы, которую ставили на сервант в качестве украшения жилища! («Западом» при этом были все, кто пишет латиницей, вплоть до Румынии и Прибалтики).

Так что — — —

сейчас

Сейчас по этой части положение, может, даже и лучше.

То, хотя бы, что кока-кола и зажигалка «Биг» перестали быть объектом мечтаний: вожделенным — ибо на ней написаны разные слова заграничными буквами, но недоступным, ибо — — —, и от этого — еще более вожделенным.

Сейчас хотя бы всем понятно — кока-кола, действительно, просто газировка, а зажигалка — просто зажигалка, и не более того, и наличие на ней заграничных надписей не делает ее предметом роскоши и объектом восхищения.

Хотя — хрен там лучше.

Ибо — что, обстоят ли теперь дела так, что перекормленные заграничным, русские люди полюбили все родное, отечественное? Куда там!

На словах — да. На словах повсюду только и слышно: все это заграничное — дешевка и говно, а зато какие у нас фильмы были, какие мультики, какие конфеты и какое то и се.

Но, во-первых, фильмы и мультики, конфеты и то и се были, в общем все-таки говно, хотя и другое, нежели американское, во-вторых — все эти рассуждения остаются словами: если есть возможность выбирать между нашим и американским — сигареты, тряпье, кинофильмы и проч. и проч., — выбирается все равно практически всегда американское, и юные футбольные фанаты пишут на заборе название своей команды не как-нибудь, а CSKA: заграничными буквами все равно им кажется шикарней.

(Кстати, странно — ну и болели бы тогда уж за действительно заграничную “Барселону”, которая к тому же и действительно играет уж куда лучше, чем “CSKA”.)

запретить

Теоретически это можно, конечно, запретить, но практически — ничего не изменится: американское станет еще более желанным, ибо недоступным.

И как быть? И что делать? Не знаю.

Не знаю! Нам, авторам стихотворений, легко: мы-то как раз чуть ли не единственные, кто защищен от американской конкуренции языковым барьером.

Но всё остальное, которое — всё! — американское все-таки действительно именно лучше, чем наше, как с этим быть?

Честно признаю, что не ведаю.