Животные домашние в жизни мастеров искусств
1. У А.С.Тер-Оганяна была кошка, которую он купил летом 1992 с похмелья на Пушкинской площади за сто баксов. Примечание: сто баксов летом 1992 были сумасшедшие деньги, мы тогда с Гузелью снимали квартиру (однокомнатную) в Сокольниках за 20.
Авдей Степанович Тер-Оганян с кошкой Катькой
Такие тогда, в начале 1990-х у художников контемпорари арт были доходы: горбимания на Западе, мода на все советское, в том числе и на нью рашен авангард; произведения оного расхватывались заграничными галеристами, коллекционерами и проч. как горячие пирожки; году в 1993-м это кончилось; но речь не об этом. Речь о том, что стольники при царизме назывались любовно "катеньками", потому как на них была изображена Екатерина Великая. Вот Оганян и назвал свежеприобретенную за стольник кошку — Катькой.
Как-то Катька выпала из окна и сломала ногу. Сильно сломала, нога срослась криво, кошка хромала и жалобно мяукала. Пришлось ломать ей — посредством рук ветеринара, конечно, — ногу опять, вынимать сустав и вставлять титановый стержень.
Дело было в коммуне художников на Трехпрудном, деньги на операцию собирали всем художественным миром, потому что обошлась эта операция в цену примерно автомобиля "Опель" (подержанного) или "Ауди" (подержанной); делали операцию то ли в Швейцарии, то ли в Люксембурге.
2. Впрочем, богато жили тогда художники лишь на мой тогдашний взгляд человека, неимущего — абсолютно. На самом деле Авдей в это время ходил в черном свадебном костюме — он в нем когда-то, в 1979-м году женился: другого у него не было.
Питался — рисом с кефиром; пил — спирт "Ройал", разведенный водой, подкрашенной и ароматизированной порошком «инвайт», до крепости градусов семи — мерзость неописуемая.
Но нельзя же было оставить животное страдать!
3. 1997, лето. Мы с Авдеем Тер-Оганяном сидим на скамейке и выпиваем водку, к нам привязалась собачонка, и такая противная, шелудивая. Тут Авдей вдруг и начни меня уговаривать, чтобы я ее взял себе.
— Да я вообще собак терпеть ненавижу, я кошатник! — отвечал я ему. — А уж тем более такую.
— Да возьми, ну я тебя прошу!
— Да зачем она мне?
— А обо мне на память! Я вот умру — а у тебя на память обо мне эта собака останется!
4. Как-то у художника Дмитрия Врубеля была вечеринка. Гости приходили и уходили, кто-то бегал за водкой, было весело, все танцевали. В какой-то момент Врубель заметил, что среди танцующих так же весело скачет и скалит зубы большая — огромная, с бородой, черная — собака. Откуда она взялась, никто не знал.
Добрый Врубель оставил ее у себя жить. Имени собаке дали два: Троцкий — за наглость, и Достоевский — за доставучесть. Отзывалась она на оба.
Ошейник у собаки был, Врубель купил поводок и вышел с Троцким гулять. Собачников у нас много, вот видит Врубель, что идет человек тоже с большой собакой.
— А, простите, — вежливо говорит Врубель, — Ваша собака — это как порода называется?
— Ирландский волкодав, — гордо отвечает собаковладелец.
— А, простите, может быть, Вы знаете тогда, как моя называется?
Собаковладелец ничего не ответил и быстро-быстро пошел со своим волкодавом от сумасшедшего подальше.
Порода собаки Врубеля, кстати, как впоследствии выяснилось, называлась ризеншнауцер.
Некоторое время спустя у Вики и Дмитрия Врубелей родился ребенок, содержать его в одном помещении с большой лохматой приставучей собакой с наклонностями в придачу, увы, свиньи, было сочтено антисанитарным, Троцкого подарили А.С.Оганяну.
5. Другой раз прихожу — у Оганяна уже две собаки! Кроме врубелевского Троцкого, — еще и приблудившаяся к нему Матильда. Не ризеншнауцер, но тоже собачка величиной человеку повыше, скажем так, паха.
Оганян жил тогда с женой и детьми в одной комнате в сквоте на Бауманской, да тут еще две большие, шумные, наглые вонючие собаки!
— А что делать? — отвечал Ог. — Не могу же я ее выгнать? Она же живое существо! К тому же — ведь у них дружба!
6. Но выгнать пришлось. Троцкий завел моду непрерывно и очень громко выть, когда Ог уходил из дому. А поскольку Авдей Степанович тогда, как и всегда, вел весьма светский образ жизни, то есть уходил из дому практически каждый день, и надолго, нередко, что и на ночь, воющий Достоевский остальных обитателей сквота достал, и было постановлено принять меры.
Один из знакомых деятелей искусств, небезызвестный Лёлик Мамонов, в это время как раз в целях борьбы с алкоголизмом поселился в лесу, в избушке лесника. Подальше от соблазнов. Ему и передали Троцкого — вдвоем, мол, веселее.
Идиллии не вышло. Человек этот на вторую неделю жизни в лесу загрустил, заскучал, изготовил самогон (может, брагу, точно не скажу), напился его и — попал в вытрезвитель.
— Как же ты умудрился — в лесу-то?
— Да вот так как-то вышло: шел по лесу веселый, пел песни, тут откуда ни возьмись — менты.
После чего антиалкогольный эксперимент был прекращен: если уж человеку суждено, даже живя в лесу, попадать в вытрезвитель, то — — —
7. У художника Валерия Кошлякова была кошка, она окотилась, принеся пять котят. Он их положил в лукошко, а тут как раз и Оганянова Катька окотилась, и тоже пятерыми, и вот Кошляков взял их всех, котят, и пошел на Птичий рынок их раздавать. Тем более котята все были породистые. Расхватают! — решил Кошляков.
Простоял он там весь день, замерз как собака (зима), ни одного котенка у него не взяли. Любоваться котятами подходили толпами, но все, кто подходил, сообщали, что у них кошка уже есть.
И уже было темно на дворе, когда Кошляков придумал: он предложил старушке, торгующей котятами, видимо, профессионально, не возьмёт ли она его котят возьмет на продажу? Породистые, сиамские!
Старушка их внимательно осмотрела, подумала, сказала. "Ну, по червонцу возьму!" Червонец в те времена — 10 тысяч — не такие уж были малые деньги, цена примерно двух бутылок водки.
Но оказалось не то, что может подумать читатель. Оказалось, не она хочет дать Кошлякову Валерию Николаевичу по 10 000 рублей за котенка, а, наоборот, она хочет, чтобы это он ей дал указанную сумму за то, что она их берет.
И Кашель ей её (сумму) дал, и при этом — был доволен. Потому что не топить же их, котят!
8. У писателя Максима Белозора была сиамская кошка (звали вроде бы Дуська), которая все время норовила вылезти в открытое кухонное окно на карниз. Ну, а с карниза, сами понимаете, хуяк — и кердык. Тем более, была зима, карниз обледенелый и к тому же наклонный.
А на ней был противоблошиный ошейник. И вот Белый Зор привязывал к ошейнику веревку — довольно длинную, чтобы кошка могла свободно по квартире передвигаться, кушать там, в туалет ходить, а другой конец — к трубе батареи.
Глупая кошка все равно вылезала на карниз, не раз и срывалась, и тогда — висела под окном, как повешенная, и орала диким кошачьим голосом, пока ее кто-нибудь за веревку не вытаскивал обратно.
Так было, я сам видел: идёшь к Максу, под окном висит кошка.
9. Евгений Кокорин, лидер группы сибирского панка "Чернозем", известный также под именем "Джексон", рассказывал, что Егор Летов — вот еще кто большой кошатник. У него одновременно живет их штук пять-шесть.
Егор Летов со своими котиками
Одного из его котиков из-за присущих ему повадок — например, любит сопровождать хозяина в магазин, идя рядом и помахивая хвостиком, (в магазин не заходит, ждет под дверью) — зовут "Песик".
10. У покойного Игоря Гуляева, гитариста групп "Комитет охраны тепла", "Гражданская оборона", "Инструкция по выживанию" и "Чернозем, была огромная собака, туркестанский волкодав, алабай, он её очень любил.
алабай выглядит вот так
Но каждое утро начинал с того, что лупил её резиновой дубинкой — чтобы помнила, кто в стае вожак. Ибо, если не лупить ежедневно, — возомнит о себе, оборзеет, и тогда останется только её пристрелить. Потому что оборзевшая огромная собака — ужас человечества. А жалко собачку-то.
kakushkin: Мирослав ты гонишь!
greensleeve: Охренеть кака любовь...
iris_sibirica: Не думаю, что Игорь свою собаку пиздил.
(Анонимно) (от 85.15.185.246): Я как-то лучшего о нём был мнения.
11. Ага. Призвали рассудить знаменитого Джексона Кокорина, который сам разводит алабаев и тоже их очень любит. И вот:
chaikasingle: Да, Мирослав прав. Так оно и было. Только не пиздил, а воспитывал.
Да только уже поздно было. Когда воспитывать надо было, Гуляев целый год на диване валялся, то вмазанный, то на кумарах. А потом — всё. Без палки на кухню не зайти было уже. Если рядом жратва.
Кстати, вместо резиновой дубинки использовался потом обрезок арматуры, он до сих пор у меня в прихожке валяется. (Дубинку сломал Ромыч: пришёл в гости, вертел-вертел в руках — и сломал).
chaikasingle: Если в щенячестве на его огрызалово пиздюлей вставлять поленишься, то он тебя потом выстроит, как будьте-нате.
Это же туша 70-80 кг мышц и зубов. А мозгов до четырёх лет, — канарейка высморкалась. Одна мысль, кого бы отпиздить или трахнуть. Поэтому я и держу только сук. Суки другое дело, покладистые и надёжные.
nemiroff: Да.
К сожалению, то же часто и среди людей.
chaikasingle: Ага. Есть такой прискорбный момент.
nemiroff: Про арматурину Гуляев тоже рассказывал (каждый день — дубинкой, раз в месяц — серьёзно методично пизжу железной арматуриной.) Но я не решился вставить ещё и арматурину — совсем не поверят!
Как видите, все мои безумные и совершенно неправдоподобные, на посторонний взгляд, рассказы — они, друзья, обычно, как вы сами тут видите, — чистая правда.
karabister: Нахуй ваще таких собак держать... ИМХО.
krai_kino: Если правильно воспитывать — они очень спокойные, добрые и надёжные защитники. Такому псу на любую толпу гопников достаточно только посмотреть. Вот у Джексона собака была — его дочь с младенчества на ней чуть ли не каталась.
chaikasingle: Даже не то что каталась, глаза выковыривала, как плюшевым игрушкам.
nemiroff: Ты ужасы какие-то пишешь про выковырянные глаза. Я ж видел твою собаку — на месте у неё глаза, не выковыряны. Наверно всё-таки ПЫТАЛАСЬ выковыривать, а не прямо уж выковыривала.
chaikasingle: Да, конечно, только пыталась.
iris_sibirica: У меня кавказская овчарка, она совсем другая по характеру. Её пиздить не дай Бог! Она может быть очень обидчивой и злопамятной.
gouselle: Признав главенство хозяина, песыч был верен Гуляеву, и готов был весь мир порвать ради него.
Они, среднеазиатская овчарка и Игорь Гуляев, зарабатывали на жизнь охраной автомобильной стоянки, получая повышенный гонорар. Потому что в их дежурство никогда ничего не происходило. Ни один вор или хулиган не осмеливался приблизиться к лютому зверю.
