Заболоцкий

12 мая 2007, суббота

Когда минует день и освещение
Природа выбирает не сама,
Осенних рощ большие помещения
Стоят на воздухе, как чистые дома.
В них ястребы живут, вороны в них ночуют,
И облака вверху, как призраки, кочуют.

Осенних листьев ссохлось вещество
И землю всю устлало. В отдалении
На четырех ногах большое существо
Идет, мыча, в туманное селение.
Бык, бык! Ужели больше ты не царь?
Кленовый лист напоминает нам янтарь.

Дух Осени, дай силу мне владеть пером!
В строеньи воздуха - присутствие алмаза.
Бык скрылся за углом
И солнечная масса
Туманным шаром над землей висит,
И край земли, мерцая, кровенит.

Вращая круглым глазом из-под век
Летит внизу большая птица.
В ее движеньи чувствуется человек.
По крайней мере, он таится
В своем зародыше меж двух широких крыл.
Жук домик между листьев приоткрыл.

Архитектура Осени. Расположенье в ней
Воздушного пространства, рощи, речки,
Расположение животных и людей,
Когда летят по воздуху колечки
И завитушки листьев, и особый свет –
Вот то, что выберем среди других примет.

Жук домик между листьев приоткрыл
И, рожки выставив, выглядывает,
Жук разных корешков себе нарыл
И в кучку складывает,
Потом трубит в свой маленький рожок
И вновь скрывается, как маленький божок.

Но вот приходит ветер. Все, что было чистым,
Пространственным, светящимся, сухим, -
Все стало серым, неприятным, мглистым,
Неразличимым. Ветер гонит дым,
Вращает воздух, листья валит ворохом
И верх земли взрывает порохом.

И вся природа начинает леденеть.
Лист клена, словно медь,
Звенит, ударившись о маленький сучок.
И мы должны понять, что это есть значок,
Который посылает нам природа,
Вступившая в другое время года.

Да, являюсь я, это правда, чрезвычайным поклонником стихотворений Заболоцкого Н. И если мне предложить составить, допустим, десятку главных русских поэтов 20 века, первая тройка была бы - по алфавиту, а не по порядку мест - Бродский, Заболоцкий, Пастернак. Плюс примкнувший к ним Пригов.

80е, начало

Если говорить о городе Тюмени, то нужно сообщить, что в начале 80-х, в тюменском университете З. был чрезвычайно популярен.

Например, Е.Федотов, приехавший в Тюмень поступать в университет большим поклонником Вероники Тушновой и С.Есенина и на каждой пьянке со слезой читавший "Письмо к матери", уже к третьему месяцу первого курса переключился на Б.Садовского и Георгия Иванова и возглашал, опрокинув стакан:

Скучно жить без самовара!
Жизнь пуста и беспредельна!
На душе тоска и мара,
Мир колышется бесцельно!

Если б кончить с жизнью тяжкой,
У родного самовара,
За фарфоровою чашкой,
Тихой смертью от угара!

или:

Мы скучали зимой,
Мы влюблялись весной,
Играли мы в теннис жарким летом,
И вот летим мы под медной луной,
И осень правит кабриолетом.

А уже к концу 1-го - началу 2-го курса - весна 1981 - перешел уже совсем на авангард во всех формах, от раннего Пастернака до Т.С.Элиота, единственную книжку которого он даже украл из библиотеки - "взял почитать и потерял", заплатив за это 50-кратную (!!!) ее стоимость.

Ну, и на Заболоцкого, конечно, тоже. И теперь на пьянках задумчиво произносил:

В жилищах наших
Мы здесь живем, умно и некрасиво,
Справляя жизнь, рождаясь от людей,
Мы забываем о деревьях...

Или, будучи в более агрессивном настроении:

О мир, свинцовый идол мой,
О мир, свернись одним кварталом,
Одной крысиною дырой,
Одной дырявой мостовой,
Одним проплеванным амбаром,
Но будь к оружию готов:
Целует девку - Иванов.

А потом пошел и Хармс, и Введенский, и - позднее - Пригов, Кибиров етс. У Федотова оказался действительно хороший вкус.

Правда, советскую поэзию он ни в каком варианте так и не полюбил - ни Возню с Евтей (что, впрочем, свидетельствует тоже о вкусе), но и и Маяковский, Луговской, Багрицкий, Сельвинский, Кирсанов и проч. ему совершенно не увлкали. Федотов Е. был тогда рьяный антисоветчик и не мог проехать по улице Республике мимо памятника Ленина - а ездить приходилось каждый день - чтобы не выругаться матом и не обрызгать слюнями ярости стоящего рядом.

Интересно, как он относится к советской поэзии сейчас, когда он поменял свои убеждения на 180 градусов, стал ярым поклонником советской империи, газеты "Завтра" и лично Проханова - неужели Сулеймана Стальского наизусть учит? Или Ф.Чуева? Или Егора Исаева? Или Рубцова с Тряпкиным?)

Впрочем, это отвлечения.

О Заболоцком.

В середине 1970-х советская власть почему-то расщедрилась и ни с того ни с сего издала двухтомник практически полного Заболоцкого - и "Столбцы", и поэмы, и все прочее, и чуть ли не стотысячным тиражом. Среди советской интеллигенции это резко подорвало престиж З. Он сразу перестал быть эзотерическим чтением, как например, тот же Пастернак (того только и было, что книга 1965 года из "Библиотеки поэта" тираж которой 15 тысяч - пойди найди), и запретным плодом.

Да, впрочем, Заболоцкий никогда и не был интеллигентским "культовым автором", как тот же Пастернак, или Цветаева, или тем более Мандельштам - и, видимо, из тех же соображений: его все-таки довольно регулярно издавали - то тут сборничек, то там, следовательно - - -

самиздат (как бы)

Мне, впрочем, эффект запретного плода был по барабану - я и к Я.Смелякову и к М.Луконину хорошо относился.

Во-вторых, ни у меня, ни у кого еще из моих знакомцев этого двухтомника не было, поэтому я шел в библиотеку, этот двухтомник в читательском зале брал по читательскому билету какой-нибудь из сердобольных девушек (свой я потерял на второй или третий день после получения), и - шариковой ручкой на полоске бумаги переписывал все подряд.

После чего приходил домой и перепечатывал переписанное на машинке в пяти экземплярах под копирку, и перепечатанное сброшюровывал в книжечки, сшивая ниткой с иголкой. И перепечатывал не по разу, а по два-три - то есть, занимался, настоящим самиздатом (не совсем настоящим - перепечатывал я не запрещенное, а почерпнутое из советских книжек).

Машинку я брал напрокат в пункте проката, это было вполне дозволено, они, машинки ("Москва") в этих пунктах штабелями стояли, и стоили недорого - если на день то, кажется, копеек 40, а если на год - то, вроде бы, 35 рублей или около того. Времена, - не такие давние - когда печатную машинку нужно было регистрировать в КГБ - казались далеким и баснословным прошлым. (На самом деле всего 20 лет прошло: от описываемых времен до нынешних, когда описывается, прошло уже больше.)

И - раздавал изготовленные продукты всем желающим.

И - ввел, так сказать, Заболоцкого в тюменскую университетскую моду. Из самых неожиданных уст стало можно услышать:

И в окна конских морд толпа
Глядит, мотаясь у столба,
И в окна конских морд собор
Глядит, поставленный в упор.

или:

Нехороший, но красивый
Это кто глядит на нас?

или

Прямые лысые мужья
Сидят, как выстрел из ружья.

или:

Я летатель, я – топор,
Победитель ваших нор!

и т.д.

Главную роль в этом сыграл конечно, самиздатский - подпольный! - характер распространяемых мной брошюрок. Распространяй я книги - имей такую возможность - эффект был бы ... Ну, в лучшем случае, читанули бы да хмыкнули.

30е, поэмы

И, кстати, не меньше - а то и больше - "Столбцов" нас впечатляли натурфилософские поэмы начала 1930-х - "Деревья", "Птицы", "Безумный волк" и т.д. (расуждения о них см. в сообщ. Верлибр)

А то, что после обериутов он стал "коллаборационистом" и, якобы, говном, - это не совсем так. С одной стороны - действительно частично стал, о чем далее. С другой - самые ударные места в "Столбцах" - они туда уже в конце 1950-х вписаны! Например:

Там Невский в блеске и тоске,
В ночи переменивший краски,
От сказки были на волоске,
Ветрами вея без опаски.

И как бы яростью объятый,
Через тоску, туман, бензин
Трещал на башне шар крылатый
И имя "Зингер" возносил".

Или:

И под железный гром гитары,
Подняв последний свой бокал,
Несутся бешеные пары
В нагие пропасти зеркал.

И т.д. Это все - 1958 год.

причуды советской власти

Но почему же это все-таки советская власть вдруг ни с того ни с сего выделила одного из обериутов и его всячески обласкала, остальных продолжая упорно не дозволять? Соображений у меня - 4. Вот они:

а: необъяснимо

(главное) действия советской власти - необъяснимы.

Там было одновременно задействовано столько разных тайных пружин, скрытых ходов, того и сего, что угадать почему вышло так, а не этак - это нужно быть лженаучным фантастом, которых одно время целая дивизия была, назывались "кремленологи", самый известный - Умар Автурханов, из более новых - Соловьева и Клепиков, из еще более новых - В.Третьяков, М.Леонтьев + всевозможные конспирологи во главе с Дугиным и газетой "Завтра".

б: тише воды

после отсидки З. вел себя тише воды и ниже травы, ничего себе "этакого" не позволял и был образцовым членом ССП.

в: постепенно и перековался:

из бывшего ультравангардиста стал не просто правильным советским поэтом, бери выше! - стал типичным поэтом-эпигоном конца 19 века. Все эти я имею в виду

Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!

Что очень ценилось советским начальством. Даже выше, чем быть собственно советским поэтом про БАМ и т.д.

(Не зря и советская эстрада это всё ужасно полюбила: "Ее глаза - как два тумана", и кээспе - про Можжевеловый куст.)

г: ну и наконец -

то, что из всех обериутов-авангардистов, З. – вроде бы самый "с человеческим лицом".

Если Хармс или Введенский - это как бы открытое неприкрытое издевательство, то Заболоцкий - криво и косо, конечно, но, вроде, хоть частично понятно, что хочет сказать автор: выразить свою растерянность перед сложной эпохой НЭПа. Намерение, конечно, не вполне соответствующее линии партии, но в целом чрезвычайно близкое сердцу каждого честного партийца: весь этот "угар НЭПа", с его маклаками, нищими на базарах, стерлядями в лавках на Обводном канале, вся эта система кошек, конечно, истинному боевому рубаке - - -

человеческое лицо

Последнее, правда, - это недоразумение. Я имею в виду, "человеческое лицо" обериутства Заболоцкого.

Как раз совсем наоборот: из всех обериутов З. был как раз с самым нечеловеческим - если не просто античеловеческим - лицом. "Лицо коня" ему было гораздо симпатичнее, нежели лицо человека.

"Толстенькие девочки, пригласите нас на праздники!" - призывал Хармс. Заболоцкий 20х - 30х симпатий толстеньким девочкам совсем не высказывал. Ни "девочкам", ни "праздникам", ни жизни как таковая. Для всего этого он находил лишь следующие (нужно отметить - страшной силы) определения:

Сквозь дверь он чувствует квартиру,
Где труд людской едва лишь начат,
Там от плиты и до сортира
Лишь бабьи туловища скачут,

Где примус выстроен как дыба,
На нем, от ужас треща,
Чахоточная воет рыба
В зеленых масляных прыщах.

Там трупы вымытых животных
Лежат на противнях холодных,
И чугуны, купели слез
Венчают зла апофеоз!

"Толстенькие девочки Хармса" для Заболоцкого - скачущие бабьи туловища, и только.

Фёдоров и Циолковский

Вообще, З. был много лет - и чем дальше, тем больше - последователем двух величайших жизнененавистников - Н.Федорова и К.Циолковского; Федорова относительно недавно издавали; интересно почитать бы натурфилософские труды Циолковского - "Животное космоса", "Растение космоса" и проч.

Они есть в сети? Вряд ли.

1937

А вот. Стихи, не переиздававшиеся ни разу ни самим Заболоцким, ни позднейшими его публикаторами. Но человек по имени Кевин М.Ф.Платт их таки разыскал и опубликовал в статье "Н.А.Заболоцкий на страницах "Известий" (к биографии поэта 1934-1937 годов)" - НЛО #44, 2000.

Предатели

Как? Распродать страну?! Чтоб под сапог германский
Все то, что создано работою гигантской,
Всем напряженьем сил, всей волею труда, -
Колхозы, шахты, стройки, города, -
Все бросить, все продать?! Чтоб на народном теле
Опять они, как вороны, сидели!
Чтобы нагайка снова по спине
Пошла гулять! Чтобы по всей стране
Застенки выросли! Чтоб фабрики, заводы,
Колхозы, шахты, пашни, пароходы –
Все снова им, на выбор, с молотка!
Нет, руки коротки. Здесь мы живем пока.
Здесь мы живем. Здесь, в этой части света
Ударил гром, чтоб потряслась планета –
Наш первый гром, предшественник громов.
Сквозь бедствия войны, переполох умов,
Сквозь горе человеческое, муку
Мы пронесли великую науку –
Науку побеждать, чтоб был у власти Труд,
Науку строить так, как в песнях лишь поют,
Науку веровать в людей и, если это надо, -
Уменье заклеймить и уничтожить гада.

Такие стихи Заболоцкий стал писать и публиковать - где? в главной газете страны, в "Известиях"!; когда? - в 1937 году. То ли с целью обмануть советскую власть и прикинуться совсем своим, то ли постепенно действительно став своим (во что верится меньше)...

Лучше бы он этого не делал: помочь - все рано не помогло, а позору...

наоборот

Что-то, я смотрю, Заболоцкий в моем описании чего-то как-то уж совсем черненьким выходит. Я этого совсем не хотел. Поэт он, несомненно, непревзойденной замечательности, поэтому стихотворением и завершим - дабы сгладить возникший перекос и выйти снова на правильную дорогу верного понимания сущности вещей:

Старухи, сидя у ворот,
Хлебали щи тумана, гари.
Там, торопяся на завод,
Шел переулком пролетарий.
Не был задетым центром О,
Он шел, скрепя периферию,
И ветр ломался вкруг него.
Приходит соболь из Сибири,
И представляет яблок Крым,
И девка, взяв рубля четыре,
Ест плод, любуясь молодым.
В его глазах - начатки знанья,
Они потом уходят в руки,
В его мозгу на состязанье
Сошлись концами все науки.
Как сон житейских геометрий,
В необычайно крепком ветре
Над ним домов бряцали оси
И в центре О - мерцала осень.
И к ней, касаясь хордой, что ли,
Качался клен, крича от боли,
Качался клен, и выстрелом ума
Казалась нам вселенная сама!

1928

50е

Поэтов 20 века Заболоцкий - уже в 1950-е, перед смертью, расставлял так:

1 - Пастернак,

2 - он сам, Заболоцкий.

Об остальных же - и говорить не стоит.

- Как же, а, например, Блок? - изумлялись собеседники.

- Ну, Блок, во-первых, поэт девятнадцатого века, поэтому в рассмотрение не входит, отвечал З. - А во-вторых, честно говоря, - говно.

Таково было мнение Заболоцкого о русской и советской поэзии. Но где я его прочитал - хоть убей, не помню. Может быть, в "Альбоме для марок" Сергеева? Уточнить.

50е. Твардовский

Перековался, да. А как было не перековаться? Восемь лет каторги, да и потом ...

В чьих-то мемуарах читал, опять же не помню в чьих: середина 1950-х, мемуарист заходит в кабинет Твардовского, там сидят Твардовский и Заболоцкий.

- Ты знаешь, что этот написал? - говорит сердитый Твардовский мемуаристу, тыча в принесенную Заболоцким папку. - Он написал, что лебедь - "животное, полное грез"! (Имеется в виду стихотворение "Лебедь в зоопарке", где есть строфа

Плывет белоснежное диво,
Животное полное грез,
Колебля на лоне залива
Лиловые тени берез)

)

- Эх, Николай Алексеевич, - выговаривает Твардовский Заболоцкому. - Мало тебе? Наука не впрок? Снова за старое взялся? Опять туда же захотел?

Испуганный Заболоцкий виновато кивает, что да, бес попутал, виноват, Ваш Высокородь, больше не повторится! - и не чает схватить папку и бежать, пока никто, кроме Твардовского, этого не видел.

А это уже после Сталина! Это уже начало Оттепели!

Так вот и жили.

Варлам Шаламов - и тот от западных публикаций отказывался и в советской прессе униженно в них каялся. Разве один Солженицын....

также см.

Сообщ. Графомания и Бормотание художественное.

комменты

elena_tokareva: Заболоцкий нехилый поэт. Захотелось перечитать. Достала том из Библиотеки поэта...

nemiroff: Вот это правильно.

pr_x: Потеря достоинства для поэта по-видимому означает обессмысливание стихов, даже написанных до. И совершенно непонятно какая тут связь

(Анонимно) (от 91.76.166.133): Как Новодворская рассуждает Мирослав Маратыч.

27 октября 2007, суббота

Что узнал! из БСЭ-1926, статья Ботаника.

Индивидуумом у растений, оказывается, является не отдельное дерево или куст, как считают несведущие, а - цветок, почка и вершина стебля и корня.

А дерево - это совокупность независимых индивидуумов, типа колонии полипов.

Во как.

2008 01

И если бы человек увидел
Лицо волшебное коня
Он вырвал бы язык ненужный свой
И отдал бы коню. Воистине достоин
Иметь язык волшебный конь!

Заболоцкого, кстати, вполне можно было бы пустить по разделу сайфай-поэзии.

У Оруэлла конь - самый симпатичный персонаж.

2008 03

Нехороший, но красивый,
Это кто глядит на нас?
То Мужик неторопливый
Сквозь очки уставил глаз.

Белых Житниц отделенья
Поднимались в отдаленье,
Сквозь окошко хлеб глядел,
В загородке конь сидел.

Тут природа вся валялась
В страшном диком беспорядке:
Кой-где дерево шаталось
Там реки струилась прядка.
Тут стояли две-три хаты
Над безумным ручейком
Идет медведь продолговатый
Как-то поздним вечерком.

А над ним, на небе тихом,
Безобразный и большой,
Журавель летает с гиком,
Потрясая головой.

Из клюва развевался свиток,
Где было сказано: «Убыток
Дают трехпольные труды».

Мужик гладил конец бороды.

Начало поэмы "Торжество земледелия", 1931. Это не шутки, не приколы. Это серьёзная грандиозная Утопия – развитие тёмных зачатков разума у животных, затем и у растений, затем и у стихий итд – и гагантская цивилизация всех живых и неживых существ, реальных и вымышленных – хуля там Еферемов!

Фёдоров – Циолковский

Живые электроны у Платонова, Эфирный Тракт

Даниил Андреев

Херберт – звёзды: живые разумные существа

А исходник – Блаватская, вероятно.

Найти это всё.

11 февраля 2009

Начало см. сообщ. Верлибр, там про поэму "Деревья". И далее:

Брайана Олдисса небезызвестного тут вспомним, "Долгие сумерки земли" (хъюго 1962) - http://lib.rus.ec/b/91699/read.

Земля далёкого будущего, погружённая в непрерывные сумерки; на ней владычествуют растения самых разных разновидностей - гигантские, хищные, подвижные, летучие, и даже летающие на Луну, которая ими тоже заселена. Те самые деревья-битвы, деревья-гробницы, деревья-топоры итд. Очень похоже на описанную Заболоцким картину.

Олдисс – читал З.? Не знаю.

Или, может быть, один источник – какие-нибудь оккультные космисты, хотя бы тот же Циолковский? ("Растение будущего" у него есть трактат; не читал).

guest_informant: насчет заболоцкого очень сомневаюсь, а вот, скажем, бабеля нф нью-вейверы во второй половине 60-х читали в полный рост

nemiroff: Да ну? Любопытно. А на русском есть что-либо об этом?

guest_informant: сомневаюсь. просто мне встречались упоминания именно Бабеля, скажем, где-то у Муркока. Вообще всякая левая интеллигенция в 60-е Россией вполне интересовалась — и Россией 20-х (маяковский, конструктивисты), и современной (да хоть евтух)

nemiroff: Вот я сразу подумал на Муркока. Он же как раз писал романы про Китайскую гражданскую войну. "Конармия" ему как раз -в тему.

guest_informant: "когда дирижабль виктория пролетал над озером танганьика, передовые отряды махновцев уже вышли в пригороды Торонто". или как-то так

не только у муркока, на самом деле и не только у нью-вейверов.

как-то видел, например, некую антологию актуальной прозы, составленную одним молодым американским постмодернистом в конце 60-х, там отрывок из Бабеля тоже был.

2009 11 13

Травля: Воспроизводит у себя Игорь Лощилов (loshch):

"Какая нам нужна поэзия // Октябрь. 1933. № 9. С. 167–180. Выступления поэтов на совещаниях, созванных редакцией журнала.

А. Безыменский. Говорите правду писателю

<…> На нашем поэтическом фронте есть ряд явлений, на которых сейчас же нужно заострить наше внимание. Вопрос о Заболоцком.

Я и в Москве, и в Ленинграде во время общего собрания поэтов вокруг «Поэтического альманаха» недоумевал, почему такое волнение в Ленинграде вокруг Заболоцкого? По-моему, это форменное издевательство над нами, издевательство над здравым смыслом. Формалистская маскировка врага.

Если кто-нибудь может доказать, что Заболоцкий пишет хорошо и пишет нам нужные вещи – попробуйте нас в этом убедить. Но то, что Заболоцкого молчанием обойти нельзя, совершенно ясно. <…> [С. 170.]

А. Сурков. О правде, о биографии, о простоте

<…> Есть у ряда поэтов склонность зачислить в «новаторы» ленинградского поэта Заболоцкого, поэма которого «Торжество земледелия» не только сверхреакционна но содержанию, но столь же реакционна и по форме, в ней наиболее ярко выразилась классовая враждебность самого метода Заболоцкого, – метода смещения смысловых плоскостей, своеобразная «кривозеркальная» манера преломления действительности.

Наши литературные гурманы приходят в восторг от «растения картошки» и «животного паука» и не задумываются над подозрительным тяготением поэта к аллегории, к надеванию звериных ликов на действительность, излюбленному во все века средству литературной маскировки, служащему в данном случае не на утверждение нашей действительности. <…> [С. 176.]

Н. Дементьев. Поэзия и жизнь

<…> Пришел Васильев – новатор или архаист? Он принес новую тематику, новую интонацию. Я читал его поэмы. Это, конечно, ново, но в какой мере это новаторство является способствующим развитию действительно пролетарской поэзии в нашей стране?

Заболоцкий вводит сейчас новый ритм в новую ситуацию. Но если взять все в целом, а не кусками, то здесь нужно не просто говорить – «новатор» или «архаист», а назвать социальные имена и адреса, без голословных утверждений новаторства.

Да, этот поэт – с виду новатор, но какая нам от этого польза, если новаторство его буржуазно. Буржуазия ведь тоже своеобразно развивается. <…> [С. 180.]

2011 04 06

Вот история совершенно фантастическая - и очаровательная:

http://ivanov-petrov.livejournal.com/1653207.html?view=82688727&style=mine#t82688727

"Когда вспоминают начало восьмидесятых - думают о том, что в конце их началась перестройка, то есть как бы еще чуть-чуть, и уже совсем понятные нам времена. Но это неправда - всё было совсем наоборот. Правда в том, что 1983 год следовал сразу за 1982-м, а тот - за 1981-м и так далее. Эти первые восьмидесятые были сразу после семидесятых, вот в чем дело. Это были совсем семидесятые годы.

Я тогда работал лаборантом и получал девяносто с копейками рублей. Взял я в библиотеке книгу Берга, прочел и был ею очарован. Ясность мысли и последовательность концепции - удивительные, книга небольшая, а следствий из нее много. И хоть библиотека была вполне доступная, я как-то привык отделять своё от государственного. Книгу же надо будет вернуть, как же иначе. Впрочем, я не думаю, что можно объяснить непонятное. Факт в том, что я эту книгу - перепечатал. Взял у отца пишущую машинку - своей у меня, конечно, не было. Бумаги тоже не было. О том, чтобы купить, не могло быть и речи - откуда деньги. Надо было немного есть и книги покупать.

И в качестве бумаги я взял оборотки. Мне попался этакий буклет на глянцевой бумаге, некая промышленная выставка (ASEA) себя рекламировала в красивых формах. На одной стороне. А задняя сторона страниц была чистой - этакое расточительство. И вот на этой оборотной стороне распущенного на страницы буклета я и печатал вечерами после работы книгу Берга. Через один интервал, экономя место - бумаги-то мало.

Это была не первая и не последняя мной переписанная или напечатанная на машинке книга. Хотя некоторую глупость ситуации я ощущал. Вот же, книга, изданная типографским способом, находящаяся в государственной библиотеке. А с другой стороны - я хотел эту книгу при случае перечитать, а во всегдашнюю легкую доступность государственной библиотеки не верил. Да мало ли - потеряют, выбросят, спишут. Это ж государство - разве оно может книгами распоряжаться? И я печатал.

Так что, когда выяснилось, что в Америке Берга нет, и в России он неизвестно где, я вспомнил об этой распечатке. С той поры произошла, в общем, целая жизнь, а если разобраться - так и не одна, поменялось практически всё, однако я, чихая от пыли, всё же нашел старую папку, на которой значилось "Бумага для рисования", а в папке оказались перевязанные веревочкой оборотки с напечатанным Бергом.

Сейчас я их сканирую. Потом можно попробовать текст распознать и поменять шрифт, чтобы текст был попристойнее. Наверное, надо будет немножко еще добить - многочисленные берговы вставки на немецком и французском я писал от руки, список литературы иностранной - тоже. И в результате - надо надеяться - в сети появится новая книжка. Которая была первый и единственный раз опубликована в 1922 году в Петрограде, отчего прошла практически незамеченной, потом была она где позабыта, а где потеряна, потом напечатана на пишущей машинке, а теперь сканирована и помещена в сеть на вечное в той сети копирование."

И комментарии там есть отличные:

tanner_of_kha: ОК, только подождите годик, прежде чем выкладывать в Сеть. А то вдруг потянут в суд наследники Берга?

markshat: Лао Цзы отдал единственный список «Дао Дэ Цзин» Стражу Северной Границы и уехал. Больше его никто не видел. А «Дао-дэ-дзин» читают уже 2 с половиной тысячи лет.

и я о том же

Вот так точно и я Заболоцкого перепечатывал. А Заболоцкий тот был - не 1922 года издания и тиражом несколько сотен экземпляров, как ивановопетровский Берг, а совсем тогда недавнего 1972-го, статысячеэкземплярный. Но - приходилось: купить было невозможно, а хотелось иметь своего. И не одного - а чтобы раздавать.

Вообще, я довольно много в те времена перепечатывал, и приобрёл от этого много пользы: в процессе перепечатки и запомнилось очень много чего наизусть (сейчас трёх четвертей не помню, но до сорока лет всё помнил), и изучил перепечатываемое - Заболоцкого, Пастернака, Вознесенского (охохо) и др - не просто мгновенным проглядом, а тщательным кропотливым вчитыванием в каждую строку аж буквально наощупь.

Вот так вот.

lucas_v_leyden: С идеей о пользе перепечатывания совершенно согласен. Я, например, переписывал в библиотеке стихи Гиппиус (ксерокопировать было очень трудно - нужно было занимать очередь до открытия библиотеки и все равно давали талончик на 10 страниц всего), потом перепечатывал дома на машинке, потом сверял... и абсолютно не жалею, важный опыт.

nemiroff: Да, очень полезно. Но тому и класски учили - переписывать, переписывать и переписывать других классиков. И через это их постигать и у них учиться. Не одним глазом, а всем организмом. Рукой, в смысле, которая тесно связано с какими-то умственными центрами, поэтому детей надо обязательно заставлять писать от руки. Необходимо для интеллектуального развития. Говорят.

Правда, не помню, кто именно так наставлял. Буало?

lucas_v_leyden: Неа, не помню! Но был он совершенно прав.

Отличный, к слову сказать, Джефф Бек, про которого Вы недавно писали. Накачал я себе его и слушаю целыми днями.

nemiroff: Да, Джефф удивительный. У него и две предыдущие пластинки - в этом же духе.

fkruger:

смерть приходит к человеку, говорит ему: хозяин, ты походишь на калеку, насекомыми кусаем...

Когда-то тоже все столбцы почти наизусть знал. Блин, все перезабыл

На весь универ была только одна книжка Олейникова. Тоже, помнится, за ночь переписывал:

Я влюблен в Генриету Давыдовну,
а она в меня, кажется, нет.
Ею Шварцу квитанция выдана,
мне квитанции, кажется, нет.

Ненавижу я Шварца проклятого,
за которым страдает она,
за него, за умом небогатого,
замуж хочет, как рыбка, она..

.

nemiroff: Отож.

lgfoto: +1. Только у меня с 1984г вместо пишмашинки был огромный вычислительный центр http://domovushka.livejournal.com/226902.html (на первом кадре как раз) - огромную библиотеку собрали, Серебряный век мы чуть ни весь перепечатали от руки. Впрочем, и Стругацкие, и Высоцкий, Бродский, Набоков - весь суповой набор тогдашний. Тоже раздавал пачками. Потом обидно было, когда через несколько лет всё это издавать стали - у меня такое чувство было, что они прям с нашей ленты распечатывают...

nemiroff: Читал я "Далёкую Радугу" в виде бесконечной ленты ВЦ распечатки. Как греческий свиток, короче. В том же 1982-м. Было дело.

nemiroff: Но тут отличие: вы запрещённое набивали и распечатывали, то, чего в СССР в принципе быть не могло. А у нас в Тюмени - не так. "Далёкая Радуга" не раз издавалась в СССР, но добыть её... проще было набить и распечатать.

А Хармса и прочих обериутов - тиражировали?

lgfoto: Хармс точно был, остальные - не помню уже. Оч. многое приходило к нам уже в виде готовых файлов - начальник из каждой командировки (у нас филиалы по всей стране были) привозил ленту с чем-нибудь новеньким, даже диск (30мб!) нам выделил :). Но мы, кстати, аж 2стороннюю печать наладили - на итальянских принтерах, печатавших оч. ровно, без скачков. Я даже переплетал одно время.

nemiroff: Богато жили! До нас ничего из такого не только не доходило, но мы даже и представить не могли, что такое бывает. Вообще, любой самиздат.

Хармса некая Наташа Ивко привезла в 1983 году из Москвы - но больше ничего.

Ну и потом, уже в 1985-м - ленинградский "Рокси", а потом и всякий другой рок-самиздат. Но из литературного - ничего абсолютно. Бродский, Ерофеев, даже Набоков и Ходасевич - мы и фамилий не знали.

lgfoto: Как Хрущёв приказал на химию денег не жалеть, так и не жалели до самого конца :) IBM370 в Москве было штуки 3, и 2 из них - у нас, причём первую ещё в 1977г купили, на выставке какой-то.

Ну по "голосам"-то передавали это всё.

Вообще, не знаю, здесь с этим как-то проще было. Не только самиздат - скажем, Бродский через меня весь прошёл в оригинале, натуральный "Ардис", даже не ксерокопии. Причём, не из диссидентских каких-то кругов, а просто от "читающей интеллигенции", от разных совершенно людей. "Ожог" Аксёнова помню отксеренный. Солженицына сам набивал из старых журналов, потом Архипелаг уже готовый кто-то привёз. Но, кстати, половина библиотеки состояла из вполне легальных книг, просто редких - А.Белого из "Б-ки поэта" тоже сам набивал.

А вот с "Урлайтом" и "Контрой" не в коня корм получился - Саша Волков делал уже серьёзные макеты, и принтер тут бесполезен, а ксерокса у нас на ВЦ не было. Единственно, я ему для поздних номеров часть текста делал на лазерном принтере - абсолютная диковина для 1989 года.

2012 10. Безумный волк

Есть где-то у меня в жеже обсуждение этой поэмы. Интересное. Но найти его...

Также см.

Барлах