Трамвай

Материал из Энциклопедия Мирослава Немирова
Перейти к: навигация, поиск

трамвай

1. 1997, март 2002 , 2006:

В период с октября по май —
Жизнь беспощадна, как трамвай.

В период с октября по май
Жизнь такова, шопездецц.
Жизнь такова, что еббит же ты май
Соул. Да. Ез. Сэр, о йес!

В период с октября по май
Жизнь объявляет: кочумай!
Такова, она, жизнь, что аж хотел бы иметь
Я уменье, имеет которо медведь
Спать полгода в берлоге (едрить твою медь!).
Пока он не воротится, май.

В период с октября по май
Жизнь подстрекает: разломай
Всё нафиг так, чтоб только оу! оу! оу!
Ломай всю нафиг жизнь это вымороженну хуйо-оо-ову,

Потом придумаешь, как это заново
Ещё всё лучше прежнего отстроить,
А ща — не ссы, разламывай, разламывай:
Дестроооойаааа! Дестрооооойаааа! Я буду дестройаааа!

Пока он не воротится, май.

Но когда он воротится, май —
Уж тогда, уж тогда — ай вай вай!

Тут интересная (по-моему) игра с ритмами — первые четыре строки — довольно идиотское чередование хорея и дактиля через строчку, потом врываются две строки амфибрахоидов, потом опять хорей/дактиль итд.

2. Что в трамвае беспощадного? Трудно сказать — но вот Маяковский находил:

А там, под вывеской, где сельди из Керчи,
Сбитый старикашка шарил очки,
И заплакал, когда в вечереющем смерче
Трамвай взметнулся, развихрив зрачки.

1914, кажется.

Футуристам очень хотелось и нравилось патриархальную Москву начала века воображать супергиперубанистическим мегаужасом будущего.

3. tugdjae: Это нам она — патриархальная. А тогда стон стоял не хуже, чем сейчас — все небоскребами застраивают, каменные джунгли наступают на милые дворики, окраины на глазах застраиваются бараками и заводами-монстрами...

Бараками — потому что с 1895 по 1917 год население Москвы выросло более чем вдвое, и превысило 2 млн. человек. В общем, понаехали тут... Революционеры проклятые.

В Питере процессы развивались столь же динамично, но там облик города был другой. Впрочем, на рисунках Добужинского Питер — тоже город-монстр...

4. видео: немиров 2006 02 в период с октября по май 2011 06 03 — http://youtu.be/hU-U64ym9kI

5. А вот — лев боярской отыскал: http://baronensis.livejournal.com/9983.html.

"Лутц Кливмен — обозреватель, автор книги «Новая «Большая игра»: кровь и нефть в Центральной Азии». Источник — www.centrasia.ru:

Вид нищенский и болезненный

Если внимательно приглядеться к обстановке внутри России, возникают новые сомнения в ее гипотетической новой мощи. Верно, что темпы роста российской экономики благодаря нефтегазовому буму в последние несколько лет составляют около 6%. Позитивные последствия бума явственно видны иностранным гостям Москвы. Столица не просто купается — она захлебывается в деньгах: повсюду роскошные бутики и дорогие автомобили. Однако если уехать из Москвы и направиться на просторы Сибири и Дальнего Востока, то Российская империя покажется намного более хрупкой.

Красноречивый пример — город Тюмень. Он находится неподалеку от нефтяных и газовых месторождений в Западной Сибири и рекламируется как новая нефтяная столица России, Хьюстон на Востоке. Однако примет нефтяного богатства почти нет. Вместо сверкающих новых небоскребов до сих пор стоят запущенные многоквартирные дома советских времен, общественным транспортом служат автобусы 1950-х годов, а у большинства жителей вид нищенский и болезненный. Несмотря на всю пропаганду нового могущества России, нефтедоллары почти не вкладываются в базовую инфраструктуру. Школы, больницы и даже трамвайные пути находятся в худшем состоянии, чем 10 лет назад. Похоже, в Москве (и в центре Лондона) сосредоточено больше российских денег, чем во всей остальной России вместе взятой. "

6. Где смеяться? После слова "лопата". Дело в том, что трамваев и трамвайных путей в Тюмени нет и никогда не было. Гыгы.

7. 1997, 15 марта. Тем не менее тюменским людям доводилось сталкиваться с этим видом городского транспорта. Вот, например, довольно занимательный случай, имевший место с двумя такими тюменскими человеками, в котором принимал участие лично автор этих строк.

Этот случай имел место летом 1993-го года, я тогда проживал на Красносельской улице. И некоторое время у меня гостил знаменитый Юрий Шаповалов. А потом нам пришла пора расставаться, и я поехал провожать дорогого гостя в аэропорт Домодедово.

Мы туда решили ехать электричкой, которая идет от Павелецкого вокзала. Приедя на вокзал, выйдя на перрон, мы увидели на табло надпись “Домодедово”, и еще — электричку под всеми парами, начинающуюся хвостом прямо от этой надписи. " В Домодедово?" — на всякий случай уточнили мы у садящихся в нее. — "В Домодедово-Домодедово", — охотно подтвердили те. И тогда мы безбоязненно сели в вагон, и стали ехать, и при этом обнаружили, что каждый взял с собой на дорожку по бутылке водке, и еще по некоторому количеству пива.

Для недостаточно знакомых с топографией города Москвы и ее окрестностей, сообщаю: меж моментом, когда поезд тронулся и мигом, когда динамик в вагоне прохрипит “Домодедово” в нормальном случае проходит около одного часа десяти минут. И он прохрипел. И мы вышли.

И мы, выйдя, приступили к поискам аэропорта. После часовых безрезультатных поисков, наконец, выяснилось: электричка, в которую мы сели, привезла нас действительно в Домодедово, да только она привезла нас в поселок Домодедово! А одноименный аэропорт — это километров так примерно пять-восемь в другую сторону!

И когда мы, наконец, оказались в пресловутом аэропорту, самолет уже не только улетел из Москвы, но уже, наверно, и прилетел в Тюмень — там примерно 2 часа лету. Поэтому, понурившись и запасшись еще двумя бутылками водки, мы отправились обратно.

8. Автобус довольно быстро домчал нас до станции метро Домодедовская. Мы вышли из автобуса; в головах клокотал алкоголь; черная ночь очень сильно была вокруг.

Главным в станции метро, до которой домчал нас автобус, было то, что она была закрыта на замок. Наличие в карманах вырученных от сдачи билета денег настоятельно требовало стать на обочину и начать махать рукой проезжающим мимо автомобилям. Автомобили, однако, не останавливались и не останавливались; в отчаянии Ю.Шаповалов начал махать рукой всем подряд дальнобоям, бензовозам и прочим видам колесных самодвижущихся повозок. Машинально махнул он и проезжавшему мимо с погашенными огнями — в парк — трамваю.

К нашему изумлению, трамвай остановился.

— Вам куда, мужики? — высунулся из него вагоновожатый.

— В Сокольники! — радостно закричали мы оба-двое.

— Куда-куда? — изумился тот, и был в своем изумлении прав: ехать на трамвае из Домодедова в Сокольники — это нужно описать гигантскую букву Г от почти самой южной точки овала Москвы до почти самой восточной. Поэтому вагоновожатый втянул обратно в кабину высунутую было в окно голову и уж совсем приготовился трогать, когда все тот же Шапейший Овалов в отчаянии завопил:

— Столько-то дадим!

— Сколько-сколько? — еще более изумился трамвайный водитель, после чего двери перед нами распахнулись, и, со страшным грохотом, лязгом, звоном и прочими нечеловеческими звуками, мы помчались через ночную Москву с непредставимой уму скоростью. Может быть даже более сорока километров в час. Время от времени шеф останавливал машину, выходил перевести стрелки, и мы мчались дальше.

И домчались! Правда, к подъезду он нас все-таки не подвез: двор у нас был тесный, двухвагонному составу в нем не развернуться.

Пришлось нам предаваться отчаянному пьянству еще некоторое количество дней и ночей.

9. Пока это не закончилось следующим образом: в дверь раздался звонок, а когда она была открыта, в квартиру вошел со смущенным видом старший шапин брат, майор, а за ним — грозный шапин папа, с пистолетом Макарова в руке, отобранным для этого дела у вышеупомянутого шапиного брата. "Руки вверх!" — было сказано нам. — К стене! Мы подняли руки, стали к стене.

После чего Шаповалов Ю. был под дулом пистолета увезен своими старшими родственниками в упоминавшийся уже аэропорт Домодедово, где был посажен, наконец, в самолет, да и отправлен-таки в Тюмень.

И, конечно, хорошо бы написать, что в качестве завершающей точки шапин папа выстрелил в лампочку под потолком — но этого не было. Он всего лишь мрачно пробурчал: "Смотрите у меня!" — и грозно помахал пистолетом.

А более — ничего.