Акмеизм

Материал из Энциклопедия Мирослава Немирова
Перейти к: навигация, поиск

2000, лето

Гумилёв

Я помню ночь, как черную наяду,
В морях под знаком Южного Креста.
Я плыл на юг; могучих волн громаду
Взрывали мощно лопасти винта,
И встречные суда, очей отраду,
Брала почти мгновенно темнота.

О, как я их жалел, как было странно
Мне думать, что они идут назад
И не остались в бухте необманной,
Что дон Жуан не встретил Донны Анны,
Что гор алмазных не нашел Синдбад
И Вечный Жид несчастней во сто крат.

Но проходили месяцы… Обратно
Я плыл и увозил клыки слонов,
Картины абиссинских мастеров,
Меха пантер – мне нравились их пятна –
И то, что прежде было непонятно, --
Презренье к миру и усталость снов.

Я молод был, был жаден и уверен,
Но дух земли молчал, высокомерен,
И умерли слепящие мечты,
Как умирают птицы и цветы.
Теперь мой голос медлен и размерен,
Я знаю, жизнь не удалась… И ты,

Ты, для кого искал я на Леванте
Нетленный пурпур королевских мантий,
Я проиграл тебе, как Дамаянти
Когда-то проиграл безумной Наль.
Взлетели кости, звонкие, как сталь,
Упали кости – и была печаль.

Сказала ты, задумчивая, строго:
«Я верила, любила слишком много,
А ухожу, не веря, не любя,
И пред лицом всевидящего бога,
Быть может, самое себя губя,
Навек я отрекаюсь от тебя.»

Твоих волос не смел поцеловать я,
Ни даже сжать холодных, тонких рук.
Я сам себе был гадок. Как паук,
Меня пугал и мучил каждый звук,
И ты ушла, в простом и темном платье,
Похожая на древнее Распятье.

Я не скорблю. То было надо. Правый
Перед собой, не знаю я обид.
Ни тайнами, ни радостью, ни славой
Мгновенный мир не обольстит,
И женский взор, то нежный, то лукавый,
Лишь изредка, во сне, меня томит.

Лишь изредка надменно и упрямо
Во мне кричит ветшающий Адам,
Но тот, кто видел лилию Хирама,
Тот не грустит по сказочным садам,
А набожно возводит стены храма,
Угодного земле и небесам.

Нас много здесь собралось с молотками,
И вместе нам работать веселей;
Одна любовь сковала нас цепями,
Что адаманта тверже и светлей,
И машет белоснежными крылами
Каких-то небывалых лебедей.

Нас много, но одни во власти ночи,
А колыбель других еще пуста,
О тех скорбит, а о других пророчит
Земных зеленых весен красота.
Я ж – прошлого увидевшие очи,
Грядущего разверстые уста.

Все выше храм, торжественный и дивный,
В нем дышит ладан и поет орган;
Сияют нимбы; облик переливный
Свечей и солнца – радужный туман;
И слышен голос Мастера призывный
Нам, каменщикам всех времен и стран.

Стихотворение Н.Гумилева. В предисловии к тому Гумилева в «Библиотеке поэта» (М., Сов.Писатель, 1988) А.Павловский сообщает о нем: «Публикация – журнал «Аполлон» -- относится к 1913 году. Стихотворение среди прочих должно было «до некоторой степени служить иллюстрацией» к теоретическим положениям акмеизма».

Положения эти состояли, как известно, в отказе от туманности и отвлеченности, в пользу ясности, точности, строгости, жизненности и мужественности. Но что-то как-то лично я ничего этого в данном стихотворении не вижу. Какие-то на мой вкус вот именно что совершенно туманные и невнятные аллегории, да как длинно! да как уныло!

Чем это отличается от среднего общедекадентского тогдашнего фона, как такое могло сходить за проявление нового и небывалого художественного миросозерцания? – я не понимаю.

впрочем, по порядку.

С. Небольсин:

«Акмеизм – литературное течение в русской поэзии второго десятилетия XX века. А. выделился из символизма , подвергнув критике туманность и зыбкость символистского языка и образа. А. проповедовал ясный, свежий и «простой» поэтический язык, где слова прямо и четко называли бы предметы, а не обращались бы к таинственным миражам. (…)

Однако (….) создав несколько интересных лирических стихов, А. не смогли стать вровень с запросами революционного времени, а в ряде случаев вступал с ним в противоречие.

Слабость А. отметил в известной своей статье «Без божества, без вдохновенья» А. Блок»

- Тураев 1988, «Литературоведческий словарь для старшеклассников».

фанаты

Ну, теперь то, что «А. вступал в противоречие» – это уже, наоборот, как раз хорошо.

И теперь имеется огромное количество людей, готовых объявить А. действительно вершиной русской поэзии, от (кажется) С. Аверинцева, до кучи других, на каковых высказывания то и дело натыкаешься, читая «Новый Мир» и все тому подобное, которое я, между прочим, регулярно читаю – беру в библиотеке.

И все хорошее в русской поэзии двадцатого века объявляется разновидностью акмеизма: и Ходасевич теперь акмеист, да и про Пастернака уже не раз попадалось мне утверждение, что тот, хоть и дружил по ошибке с футуристами, бедный, но на самом-то деле…

не согласен

Так вот, я с этим со всем не согласен.

В теории, как она пересказывалась (ругательно) советскими учебниками (когда стали доступны реальные манифесты самих акмеистов, оказалось, что они состоят из совершенно невнятного и никчемного пустословия), все правильно и замечательно, со всем согласен и подо всем подписуюсь. Пожалуй, на меня самого эти теории оказали влияние.

В реальной же практике – да хоть приведенное в начале «типично акмеистское стихотворение» - не более, нежели гладкие, аккуратные, нудные и совершенно безжизненные стишата, старательно, но очень бледно и уныло изготовленные по стандартным общедекадентским прописям.

Чего-чего, а именно «свежести», «точности», «жизненности» и всего прочего я у акмеистов нисколько не вижу.

Эстетствующие хлюсты, хлыщи и безнадежные эпигоны (в первую очередь – столь нелюбимого ими (и именно, конечно, за свое ему эпигонство) Брюсова), вот кто таковы, на мой вкус, были эти акмеисты, и более – ничего.

Но у молодого Брюсова, конечно, была и наглость, и свежесть, и лихость, когда он пускался во все свои «бледные ноги», и в «жаркий полдень Явы», и в демонстративное эстетство, и проч (он это первый начал, да и единственный вообще такой долгое время был!) , а эти – тех же щей, да поэстетней влей.

ахматова, гумилёв

У Ахматовой по две таких – точных, верных, жизненных - строки на стихотворение еще бывает, но остальное, кроме этих двух строк в стихотворении – почти всегда унылая пустопорожняя мудота.

А Гумилев - в чистом виде осумасшедшевший от тщеславия эпигон Брюсова.

мандельштам

Ну, Мандельштам – еще порою да:

Чудовищная, точно броненосец в доке,
Во сне ворочается вся Россия тяжело;

или

Мороженно! Солнце!

или … ну, есть. Но тоже сильно испорчен чересчур старательной комильфотностью и аккуратностью:

На бледно-голубой эмали
Какая мыслима в апреле
Березы ветви подымали
И чуть заметно вечерели

Красивенько, да. Но все же как-то чуть-чуть по-дамски.

движение

Вообще, А. не был художественным движением, как например тот же символизм или футуризм. А он был группа личностей, активной тусовочной и прочей окололитературной деятельностью отвоевывавшей себе – и весьма успешно – место под литературным солнцем.

В сущности, акмеисты ничем не отличаются ни по своей литературной тактике, ни по эстетике – ужасная любовь ко всему эстетному и изячному – от эгофутуристов. Только эгофутуристы делали это все настолько в лоб, что получалось смешно. И все-таки они были немного еще и футуристы, поэтому получалось еще немножко и «по-настоящему».

Г. Иванов в «Петербургских зимах» в нескольких очерках очень точно и смешно описал эгофутуристов как лакеев, обрядившихся в хлыщей. Всю жизнь Ахматова ненавидела Г. Иванова за эти очерки страшной ненавистью. Не за К. Олимпова или Василиска Гнедова же она обиделась? Нет, конечно: она себя и своих в них узнала!

(Долго и всерьез обсуждался, среди акмеистов, например, вопрос, дозволительно ли пускать в «Аполлон» посетителей в обычной визитке или только в смокинге; вся омерзительная история Черубины де Габриак; и проч. и проч.)

нынешний культ

Нынешний культ акмеистов базируется, мне кажется, на трех положениях.

Акмеисты:

1) интеллигентные, культурные, чистые такие, аккуратные, матом не ругаются;

2) пострадали за это от хамской власти;

3) мастерство.

Ну, насчет первых двух пунктов все понятно, а мастерство это все – тьфу! Картон раскрашенный! Старательное ученическое перерисовывание известных – и порою действительно замечательных – исходных образцов.

Таково мое мнение об А. сегодня, 28 июля 2000, в пятницу, в 9.34 утра.

2004 10

Надежда Мандельштам гневно вопрошает: почему символисты сильно не любили акмеистов? И объясняет: потому что символисты - все как на подбор подлецы.

Я думаю, символисты не любили акмеистов прежде всего потому, что видели в них эпигонов себя своего раннего (декадентского) периода.

Были нули, Соввласть своим их терзанием приписала им палочки.

2008 06

Впрочем, это всё уже неактуально. Акмеизм уже больше не предмет культа.

2011 06

Ни фига, всё ещё предмет, активно пропагандируемый, в целях вытеснить посредством его всё живое. Опенспейс, НЛО, "Камера хранения" итд.