Аксаковы

Материал из Энциклопедия Мирослава Немирова
Версия от 17:17, 2 мая 2013; Мирослав Немиров (обсуждение | вклад)

(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)
Перейти к: навигация, поиск

2000

Критик, публицист, один из основателей славянофильства (18171860). Сын известного писателя С. И. Аксакова. И очень папеньку любил.

Настолько любил, что «полный силы и здоровья, богатырского телосложения, Константин Аксаков был в буквальном смысле сражен смертью отца, последовавшей 30 апреля 1859 года. Не стало «отесиньки» - так ласково, уменьшительно от слова «отец» называли в их семье Сергея Тимофеевича.

Привязанность сына к отцу была настолько велика, что он не смог перенести утраты. Охватившая его невыносимая тоска скоро перешла в чахотку. Его повезли лечиться за границу, где он и умер на греческом острове Занте в ночь на 7 декабря 1860 года.»

(Курилов А. Константин и Иван Аксаковы - в кн. Аксаков К.С., Аксаков И.С., Литературная критика. – М.: Современник, 1981)

нехорошо

Ну, и зачем здесь эти мои смехуечки и всякая ирония? Нехорошо!

Нехорошо. Но все-таки, уж немного чересчур любил. Как-то любовь к «отесиньке» уж совсем застила А. глаза, и он на этой любви всю свою славянофильскую концепцию и построил.

Которая состояла в таких положениях: вся русская послекарамзинская литература есть полное ничтожество, все эти бесчисленные пушкины и им подобные есть только обезьянничество, подражание Западу и низкопоклонство перед заграницей, и поэтому одна пустпорожнесть и ерунда; но не все так плохо: среди этой пустыни есть могучий дуб-исполин, который один вот и растет от истинно народных корней и выражает народный дух.

- Да кто же этот Дуб, исполненный корней?

- Как кто? Да наш же отесинька!

Это, конечно, немного чересчур. С.Т Аксаков, конечно, неплохой писатель, но - - -

утрирую

Утрирую, как всегда? Немножко утрирую. Заостряю. Но не выдумываю! А только придаю мягким и осторожным высказываниям А., который объяснялся все больше намеками и обиняками, прямую резкую форму. Если кто не верит, отсылаю его к статье «Обозрение современной литературы», 1857. Если кто обращаться к статье не хочет, а готов удовлетвориться цитатами, они таковы:

«Литература наша - собрание чужих форм, разных отголосков и только. Вот почему так быстро меняются формы, не утвержденные на прочной мысли, вот почему беспрестанно переливаются отсветы и отблески, лишенные света и блеска.»

«Поэты верили в поэзию, благоприобретенную ими от Западной Европы, писали искренне на чужой лад, и стихи писались звучно, весело, а публика с наслаждением слушала и повторяла их.»

«Последний русский поэт подражательного периода, Лермонтов…»

И т.д. Зато:

«Сочинения С. Т. Аксакова стоят совершенным особняком в литературе нашей. Мы не говорим о них, по очень понятной причине. Все, что высказываем мы в статье нашей о литературе, не имеет никакого отношения к сочинениям С. Т. Аксакова, которые требуют особого определения, особой оценки и имеют свое особое значение среди нашей литературы.»

или вот

Иван Аксаков, младший брат, тоже был славянофил, но, в отличие от сиднем сидевшего в Москве и только рассуждавшего старшего брата Константина, был человеком деятельным.

«Осенью 1854 года началась героическая оборона русскими войсками Севастополя в Крымской войне, и 18 февраля 1855 года Иван Аксаков, которому, как он писал родителям, «совестно» было находиться дома, когда «люди дерутся и жертвуют», записывается в Серпуховскую дружину народного ополчения.

Вместе с дружиной он совершает поход на Одессу и дальше - в Бесарабию. Потом некоторое время работал в комиссии по расследованию интендантских злоупотреблений во время войны.»

И он пишет из Крыма старшему брату письма, полные ужаса от того, что увидел: от бесчинств, вытворяемых русской армией над русским же населением после войны – на «освобожденной» от англо-французских оккупантов территории:

«Вы не можете себе представить, какую скверную память оставила по себе русская армия. Это был чистый разбой, грабеж, производимый не солдатами, а офицерами и генералами. Венное и гражданское начальство, племя служилое военных и гражданских чиновников точно составило общий заговор для разграбления края, казны, жителей и несчастных солдат.

Французы и англичане (кроме Керчи, где действовал англо-турецкий легион) нигде почти не произвели грабежей. После разбития наших войск под Альмой наши войска отступали в беспорядке, предаваясь грабежу самому неистовому. Я был, между прочим, на даче графа Бибикова на Бельбеке, видел все эти печальные следы разорения. Тут проходили и союзные (англо-французские - м.н.) войска, когда шли на южную сторону Севастополя, но никакого вреда не сделали. Один англичанин забыл даже свои книги на этой даче.

Но что такое была уланская резервная дивизия Корфа! (русская - м.н.) Она даже в пословицу вошла! Волосы дыбом становятся, когда вспомнишь, до какого цинизма доходила страсть к приобретению, к набиванию кармана, когда люди гибли тысячами. Там, на стенах Севастополя, геройствуют; на северной стороне, в Бахчисарае, Симферополе  оргии разврата на заграбленные деньги!

Понятно, что нельзя было и ожидать другого результата войны, кроме позора; понятно, что не могли отстоять крепость, обложенную только с трех сторон и постоянно сохраняющую связь и сношению со всею Россиею, с армиею, не запертою в стенах, как например, в Карасе, а стоящую вне города, во фланге неприятелю.

Выходит, что вся Россия не могла отстоять Севастополя. Просто совестно хвастаться обороной Севастополя.»

- в кн. Аксаков И.С. Письма из провинции. Присутственный день в Судебной палате. – М., Правда, 1991, с. 408. И далее там еще множество фактов и наблюдений.

кокошники

Славянофилы, однако, в ужас от этого не пришли. Потому что это - ерунда, мелочи, а главное вот что:

«10 апреля 1855 года сестра Константина и Ивана Вера Аксакова писала в дневнике:

«Сообщают также слухи о том, что государь … желает дать камергерам и камер-юнкерам вместо мундиров… народные кафтаны и даже говорят, будто они будут переименованы в стольников и ключников… В Петербургском обществе толкуют уже о сарафанах… Хорошо, если б это была правда!»

(Цит. по Кожинов В., Тютчев, М., Молодая Гвардия (ЖЗЛ), 1988.)

эстетство

Короче говоря, эстетство, и самого дурного пошиба, вот что это такое.

Эстетство, вот что было основной движущей силой что западников, что славянофилов - и тем и другим не нравилась окружающая жизнь в первую очередь по эстетическим соображениям: окружающее не отвечало их представлениям о прекрасном.

Только одни, Петр I и западники, думали, что прекрасное, - это когда все вокруг в буклях и камзолах, как на заграничной картинке, другие же, славянофилы - что нет, наоборот, самое прекрасное - чтобы все были в бородах и кокошниках, как на иллюстрациях к былинам о временах Владимира Красное Солнышко (которые иллюстрации они сами придумали и нарисовали). Апофеоз народности будет достигнут, если камергеров переименовать в ключников.

Исключительно эстетство и потом было главной движущей силой всех общественных движений в России, вплоть до нынешних преобразований, главная идея которых была - сделать, чтобы все вокруг было как на картинке из заграничного журнала.

Так я полагаю.

неправдочка ваша

На самом деле, опять передергиваю. Мало ли что баба-дура написала у себя в дневнике! Конечно, глупую тетку интересуют в первую очередь сарафаны и кокошники - но при чем здесь славянофилы, даже если она и родственница их?

Оно так, да. Это факт: передергиваю. Но - хочется передернуть! Для красного словца…

Но вот насчет эстетических воззрений как главной (глубинной) движущей силы всех русских общественно-политических движений и течений - вот это я не шучу, а совершенно уверен, что так оно и есть.

Этого и сами деятели этих преобразований, в общем, не скрывали:

Как ненавидел я всей этой жизни строй,
Позорно мелочный, неправый, некрасивый!

Главное слово - «некрасивый».

розанов

Розанов где-то пишет про слабоумного либерального идиота Ивана Аксакова. Вот так. А мне Иван из их всех обоих куда больше понравился. Константин был теоретик-доктринёр германского толка, сидел сиднем в Москве, читал немецких мудрецов, а Иван, тот - - -

2010 02, немировский:

http://wyradhe.livejournal.com/88763.html?nc=43

"Константин Аксаков отправился за границу, но полное неумение жить самостоятельно через пять месяцев заставило его вернуться домой, под кров родительского дома, где все житейское, прозаичное не касалось его.

Поездка эта ознаменовалась, между прочим, тем, что в Берлине Константин Аксаков в первый и последний раз в жизни пытался сблизиться с женщиной; но практические требования хорошенькой продавщицы цветов разочаровали идеалиста, и он бежал от неё.

Константин Аксаков всю жизнь остался холостым".