Амазонки Барсума
(НФ-рассказ. Мой. Сочинялся частями: 1985 декабрь (под влиянием лениградского рок деятеля Алека Зандера, то есть Александра Старцева, издателя подпольного ленрок-журнала "Рокси", а также автора самиздатского романа (с картинками!) "Путешествие на Чёрную Угуру"; затем - 1993 или 1994; дописал - 2003. Тогда же и опублковал в руссру в рамках моей колонки "Всё о Поэзии".
Входит в "Тюменщиков".
Надо бы ещё гиперссылок по нему понаразбросать, ибо он есть тоже, конечно, гипертекст, хотя и неявный, но это потом как-нибудь. ЕБЖ)
(Фиг там - не надо. Никакой это не гипертекст, нормальный линейный рассказ)
часть I
Один тюменский человек по имени Ж. возненавидел настольный теннис. Имени его назвать не предоставляется возможным, дальше станет понятно почему, поэтому назовем его просто Ж. Вот он и возненавидел настольный теннис
За что? Да за то, за что все всё ненавидят всегда, если ненавидят: один теннисист его обидел. Мыслью, затмившей все прочие в его мозгу, становится одна, подобная тайному Солнцу: отомстить! По настоящему отомстить, а не так, чтобы как интеллигент может отомстить - насрать под дверью врага-соседа и бежать; нет, он хочет отомстить так, чтобы земля содрогнулась.
Для этого нужны, как минимум, деньги.
Чтобы раздобыть некоторое количеств их, пусть и не очень большое, он устраивается на четыре работы сразу. Он до предела ограничивает себя в еде, куреве и культурных надобностях. Принадлежащую ему квартиру на Тульской он сдает в аренду, а сам переселяется в позорную конуру на дикой окраине под названием Бабарынка. Результат: он их накапливает, эти деньги: мало, но достаточно, чтобы купить теннисный стол и установить его в подвале где-то в районе за кассами "Аэрофлота", который - ибо он пуст, грязен и не отремонтирован, - ему чистосердечно предоставляет для этих целей знакомый управдом по фамилии Зуев. С утра и до следующего утра он, человек Ж., люто, яростно, беспощадно, скрипя зубами и вопя "банзай!" отрабатывает удар за ударом по зеленому квадрату стола неприятеля. Он так тренируется, голый по пояс, ежедневно и ежевечерне; спит он тут же, у стола, согнувшись калачиком и прикрывая нагой торс своей гимнастеркой 1948 года выпуска.
Питается он хлебом, ворованным из столовых: при советской власти - а дело происходит при советской власти, в конце 1970-х- в столовых хлеб лежал в больших корытах нарезанный кучками, стоил копейку за ломоть, бери сколько хочешь, потом плати. Кто не хотел - или, как описываемый Ж., не имел возможности платить, - те делали вид что они просто зашли сюда посмотреть, велика ли очередь и во время этого осмотра указанный хлеб воровали - по 3-5 кусочков за раз. Работницы столовых смотрели на это воровство сквозь пальцы - ну, украдет на 5 копеек бедолага - они на следующем же бедолаге отыграются, недовесив ему порцию пельменей
Воду человек Ж. берет из капающей проходящей под потолком трубы. Она ржавая и противная, но ему все равно. Ибо у него есть ЦЕЛЬ.
И вот. И вот: в результате этих многолетних тренировок, выйдя из подвала седой как лунь и страшный как кощей бессмертный, он записывается на первые же соревнования по пинг-понгу. И - побеждает в них.
Побеждает он и во всех прочих соревнованиях, в которых начинает принимать участие, - и вот почему: многолетними своими тренировками по двадцать часов в сутки, он постепенно дотренировывается до того, что с такой силой наносит удар, что шарик летит с такой скоростью, что плавится на лету вследствие трения об атмосферу! Отразить такой удар, конечно, невозможно: шарик шлепается на стол целлулоидной лепешкой. Человек громит соперников на всех подряд турнирах со счетом 21:0. Отмщение свершено. Гремят фанфары. Шампанское лежит вокруг сугробами.
2. Отмщение свершено по всем правилам, совершено в манере самого Монте-Кристо: он ему, козлу (настольному теннисисту), на его собственном поле отомстил! Он стоит, едя в поезде, возвращаясь с очередного турнира. Пустые поля, отмененные на зиму, лежат вокруг на десятки миллионов километров; Звезда Полей, почему-то желтая, торчит одна высоко в черном небе. Он стоит, человек, плюет в выбитое окно тамбура - ветер скорости возвращает ему его плевки. Стихотворение в такт колесному грохоту происходит в его голове:
Хyярит поезд, сука, так еби,
Хyярит поезд, аж гром гремит,
Да, плочены не зря за скорость башли:
Хyярит поезд, пuздячит блядь, ебашит!
Как древнеримского Цезаря, именно в момент самого из триумфов его и поджидает удар в спину. Стоя в тамбуре, он прочитывает это в газете "Советский Спорт"; удар в спину ему наносит Коммунистическая Партия Китая. Ибо он же есть пинг-понг на самом деле, этот настольный теннис, это же китайская народная игра! И поэтому КПК, не желая терпеть потери китайского лица, бросает бешеные суммы миллиардов юаней на химические исследования, объявляет десять тысяч лет упорного труда и несчетное количество времени счастья; сорок миллионов химиков сидят в лагерях и бьются над проблемой свойств целлулоида; и итог: весьма быстро они вырабатывают такую его разновидность, которая по всем параметрам точь-в-точь целлулоид, за исключением одного: она в более чем не один миллион раз большей жаропрочности.
Тугоплавкости? Нет, этого выражения как раз лучше избегать. Потому что могут найтись такие, которые решат, что оно - от словосочетания "тугие плавки". "Тугоплавкая тут входит она", - и прочие стихи этого напревления мысли. А это есть совсем ненужное отвлечение в совсем не нужную сторону.
Короче - все усилия чувачины Ж. оказываются пущенными насмарку.
3. Другой бы отчаялся, опустил бы руки. Не таков указанный человек - фамилия его, кстати, начинается вовсе и не на Ж., а на Z. Все рухнуло? Он все начинает заново!
Он тренируется еще пуще прежнего. Лицо его являет собой одну железную когорту. Он продолжает работать над силой удара. Он доводит его до того, что - ломает ударом стол к ядрене матери! Вот они, знаменитые кадры кинохроники, снятые замедленной съемкой.
Поверхность стола. Шарик, летящий со стороны соперника. Он ударяется о стол; он отскакивает от него; рука человека Н. с ракеткой в ней восходит стремительно, но при этом плавно, как точно полная луна. Вот они соприкасаются, шарик с ракеткой: контакт! Есть контакт! Отцеп! Есть Отцеп! Шарик меееедленно отделяется от нее, ракетки, и устремляется вперёд и вверх, а потом вниз, вниз, вниз, набирая и набирая скорость.
Он летит так, что кинокамера не в состоянии изображать его дискретным предметом: белая размытая полоса, подобно следу реактивного истребителя, вот что быстро растет из ракетки. Сила удара такова, что, как показали последующие исследования, самое пространство-время в их континууме срывается с места и увлекается за шариком - собственно, турбулентный их, пространства-времени, вихрь и составляет эту белую полосу.
"Трах!" - это соприкосновение полосы с поверхностью стола. "Тратах!" - это подламываются ножки стола, подобно ногам быка, пораженного шпагой матадора. "О-о-о!" - это выдох вскакивающих на ноги зрителей, не верящих глазам своим. "Крак!" - это трескается посредине и разламывается надвое поверхность стола, разломленного вдоль, по осевой линии. Ошеломленное лицо соперника. Взлетающие в тишине обломки и щепки. Железное лицо человека Н., выражающее отсутствие пощады.
Ибо это - еще цветочки! Ибо впереди еще ягодки!
4. Ягодки вспыхивают на следующий день: все газеты выходят с подробным описанием тренировочной техники Н.: кинограммы - схемы - графики - прочее. Осуществляемое им он делает доступным любому. Теннисные залы становятся похожими на скорее кузнечные цеха, такой в них грохот стоит от поминутно разбиваемых столов. Он отмщен, человек Z. Он более чем отмщен! Настольного тенниса - более не существует! Никакой тайги не хватит заменять бесперерывно разбиваемые в щепки столы! Солнце Аустерлица пылает над его головой всею яростью своих протуберанцев.
Тут происходит то, что должно произойти. Теннис, во всех его разновидностях, как известно, игра не только китайцев. Выше бери! - это игра всемирных бюрократов. Бюрократы наносят ответный удар: человека Z. в ту же ночь хватают, везут, судят, содят. Умышленная порча государственного имущества в особо крупных размерах, от семи до пятнадцати. Память о нем стирается изо всех файлов. Воды забвения смыкаются над головой его черные, как антарктические.
часть II
1. Тюрьма, он сидит в ней. Он сидит в одиночке, счет дней давно утерян, время является сумеречным киселем. Одни воспоминания остаются в этом сумраке тем, что вспыхивает: вот он голым младенцем сидит в корытце, резиновый дедушка ленин зажат в бессмысленном кулачке. Вот он претерпевает нудную молодость бухгалтером в парадных белых нарукавниках в честь дня тезоименитства господина начальника личной канцелярии предоблисполкома. Вот он... Ну, и так далее: все прочие воспоминания полны такой же безотрадности. Тут дверь, скрежеща, распахивается. На выход!
Его ведут коридорами. Его приводят. Есть такие авторы, которым лишь бы чего-нибудь закудрявить этакое. Американец Рекс Стаут, например, ради пущей изгибистости, представил своего работника правоохранительных органов личностью нечеловеческой толщины («одна седьмая тонны весом»!, восседающей в на заказ сделанном кресле подобно какому-то киту, сему гигантскому морскому мегаслонусу аквусу; мы не пойдем по их пути; правда нам дороже: личность в кабинете, поджидающая Н., есть нормальная ментовская личность обычной ментовской внешности.
- Ну, гражданин, - говорит личность ему, - не стану с вами юлить, подобно мыла куску на раскаленной сковородке, скажу прямо: в ЦК не дураки сидят. На Марс полетите!
2. Жизнь на Марсе, конечно, есть. Это следует не из каких-либо умозрительных соображений - это следует из картинок, переданных с поверхности его американской станцией "Викинг-1" в июле 1976 и перехваченных нашими системами перехвата.
Жизнь на Марсе не просто есть - жизнь там имеется вполне разумная и цивилизованная! Это следует из тех же картинок: на них такое изображено, что хоть волосы рви на голове.
Наконец, жизнь на Марсе не только есть, и не только цивилизованная - она, самое главное, еще и секретная: сообщение "Викинга", как выше сказано, перехвачено и подменено картинкой пустой красной скучной пустыни, о чем идейно-геополитические противники и не догадываются.
Вывод: немедленно нужно отправлять туда экспедицию! Пока идейные противники не спохватились и не - - -.
Вот человеку Ж. (Z) и предлагается лететь в виде этой экспедиции.
3. Наука уже дозрела до доставки человека на Марс. Но только в один конец - туда. Увы, обратно наука пока еще нет. "Так вот, - сообщает он ему: в один конец и полетите. Задание: осмотреться - внедриться - укорениться - и проч. Собирать и передавать информацию. Сообщать тамошним убеждения, соответствующие нормам идейной убежденности. И все прочее соответствующее.
Продукты, вода, кислород и так далее? Первоначальный запас возьмете с собой, далее будем еще подбрасывать автоматическими межпланетными станциями. А там, глядишь, прогресс науки, всевозможные достижения - глядишь, рассмотрим и вопрос о напарнике.
Почему Вы? Ну, а почему нет? Человек с железной волей... с большими достижениями... интеллектуал, опять же, а не просто громила... Главное же - выбора у Вас нет: либо в тюрьме гнить всю оставшуюся жизнь - ибо, сами понимаете... либо ... все ж таки воля!"
Подумав несколько долей секунды, человек Н. соглашается: выбора у него действительно нет.
часть III
1. Начинаются тренировки. Чувачину Ж. (Z) всячески обучают всему, чему положено. Каратэ. Диверсионная подготовка. Аутотренинг. История КПСС и научный коммунизм. Языки вплоть до нигерийского варианта английского - кто его знает, что там может на Марсе пригодиться! Экзамены в пустыне Кызылкумы и еще одни экзамены на полуострове Таймыр. Лишь через полтора года его загружают, наконец, в ракету и выстреливают ей по Марсу.
Пламя ревет в соплах. Ускорение дает копоти. "Курс - 40 градусов верхней тикали, 14 градусов горной изонтали! Полет проходит нормально!" - кричит в телефонную трубку наводчик, докладывая в Москву о ходе запуска - торжественность момента требует полных уставных наименований, а не жаргонно-бытовых обрубков-усечений "вертикаль", "горизонталь". И он летит.
Он летит год, два, три. Кабина марсолета тесна как просто гроб, поэтому он летит лежа на спине, не в состоянии даже повернуться на бок: нет места. Тем не менее, все-таки он прилетает. Он прилетает, высаживается. Все как положено: красная пустыня, утыканная кактусами, тоска, глушь и дикость:
Один чувачина, бластер имея в руке,
Бластер имея в другой руке, и еще нож,
Вот что он говорил на трансгалактическом языке:
Он говорил: "Ох же еж ты пердеж охмуреж!", -
Что на стандартный земной коли-ежели переведешь,
Се означает -
- классическое начало классической, с детских лет всем, как алфавит, знакомой "Песни космопроходца" - эпической поэмы неизвестного космического скальда о суровых буднях покорителей галактик. Увы, эпос и реальность есть две вещи, как известно, не обязательно совпадающие. А именно, ничего всего этого нет. Нет ни бластеров, ни силовых защитных полей, ни машинки на поясе, которая сама переводит с любого инопланетного языка. Есть одна грубая действительность, данная в непосредственных ощущениях: неудобная и тяжелая рация за спиной - тяжелый же за спиной же рюкзак системы "вещмешок" - автомат Калашникова через плечо - пистолет Макарова за поясом. На голове каска. В таких условиях он и приступает к странствиям по Красной Планете. И, осуществив все положенные скитания и блуждания, он обнаруживает искомое. Дальнейшее - краткий пересказ его оттуда сообщений, сделанных при помощи шифра.
2. Он обнаруживает все, что и предсказывалось. Раннерабовладельческий строй. Полуголые жрицы, бьющиеся в конвульсиях под мерный гром барабанов. Золото, бриллианты, хрусталь, слоновая кость и прочая безумная роскошь. Гигантские сооружения решетчато-пирамидального и спирально-ленточного характера. Загадочные каналы. Таинственная сила телекинеза. Фобос и Деймос, вполне соответствующие смыслам своих имен. Согнутый кусок дерева, мгновенно убивающий на расстоянии. И так далее.
Населен Марс - Барсум, естественно, на местном языке - конечно, исключительно златокудрыми жаркозадыми амазонками. Рост их всех как на подбор один метр восемьдесят четыре сантиметра. Красота их ослепляет глаз, впрочем, только и жаждущий сего ослепления. Глаза их сияют, как и одеяния. Речь их изыскана. Образ мысли их полон тайных знаний, жестокости и абсолютной безнравственности. И всё тому подобное.
Отнюдь не всегда было так, как это описано в предыдущем параграфе. Еще совсем недавнее время назад не было ни городов, ни каналов, ни сооружений и ничего прочего. Еще совсем крохотную единицу измерения времени до того жители Марса были не более чем чумазыми дикарями, без смысла и цели небольшими кучками кочевавшими по поверхности планеты. Шестиногие яковерблюды. Вонючие кибитки. Нестиранные лохмотья. Баранье сало и войлок. Нищета, уныние, убожество и сумерки, вот что имелось на Марсе в течение десятков сотен тысяч лет без малейших изменений.
Причина диалектического скачка от кочевой дикости к оседлости, цивилизации, ремеслам, наукам, искусствам и всему прочему, описанному выше, отличнейше соответствует, как с удовлетворением обнаруживают советские ученые, учению Маркса и Энгельса. Ибо дела развивались так.
В абзаце 2 сией главы утверждалось: обитатели Барсума являются пола исключительно типа Ж. Любой, обладающий разумом, получатель такого сообщения усомнится в этом. Ибо этого не может быть. И он прав. Личности пола М. наличествуют также, хотя в незначительном количестве. Кроме того, они очень особенные.
Во-первых, их мало. Примерно их один на 9999, которые типа Ж. Во-вторых, они очень мелкие, глупые, маложизнеспособные и требующие постоянной охраны и заботы, как оранжерейные цветочки. Дело в том - и это в-третьих - что в определенном смысле они и в самом деле цветочки!
Дело вот в чем: в том месте, где туловище раздваивается. Дело вот в чем: в этом самом месте у них не штырек, как у гомо сапиенс, у них, у гомо сапиенс марсианум, такой как бы бутон. Как бы некая семяпочка. Она там произрастает. Как во всякой семяпочке, в ней зреют потихоньку споры. Наконец, они созревают. После чего семяпочка вдруг в один момент хлоп - лопается.
Она лопается. Созревшие семена мельчайшими пылинками разлетаются во все стороны. Они легки до чрезвычайности. Они висят в воздухе мельчайшей взвесью. Ветер их носит, как хочет. Он их носит по всей планете. В разных ее местах они упадают на поверхность и вживляются в почву.
Потом они всячески сосут из нее жизненные силы. Постепенно, постепенно дело складывается так, что на месте упавшей споры появляется побег; он растет; он произрастает и разрастается; еще какое-то - достаточно нескорое! - время спустя вот это уже целый кактус со множеством ответвлений от его основного ствола; такой вполне земного типа кактус, такой как бы канделяброобразный. И он себе растет какое-то время. А через еще какое-то время приходит его час, и он увядает, без смысла и цели.
Но дело вот в чем: то, что находится на концах этих кактусоподобных, оно... даже не знаю как сказать... оно точь-в-точь является таким как... ну, как то, короче, что начинается на ту же самую букву, которая есть пятая в слове "пороховница". Поэтому бывает и другой вариант. В смысле, судьбы этого кактуса.
Бывает и так, что в своих диких блужданиях по дикой планете на него наталкивается дикое племя диких барсумиток. Они тогда поступают так: они кричат "ого-го!" Они бегут к нему, размахивая своими лохмотьями. Они жадно всеми способами его канделяброподобиями пользуются в соответствии со своими марсианскими инстинктами и наклонностями. Девять месяцев спустя в племени появляется его новое поколение.
Следствия очевидны: нулевой прирост населения - раз. Пребывание его в полном гомеостатическом равновесии с окружающей средой - два. Полное отсутствие поэтому каких-либо социальных, имущественных, классовых, просто бытовых противоречий - три. Отсутствие из-за этого причин и стимулов для развития - четыре. Итог всего: полное, абсолютное и неизменное состояние равномерной дикости и нищеты без какой-нибудь нужды и мысли что-либо в этом менять.
Пока вдруг в одной из златокудрых, но тогда еще нечесанных и воняющих бараньим жиром голов барсумиток не возникает идея: а что, если не давать спорам разлетаться по ветру - раз, и - не укочевывать отсюда, а остаться и подождать – два?
Так на Барсуме возникает оседлость. Возникает земледелие. Возникает классовое расслоение: одни марсианки захватывают плантации кустов в свои руки, заставляя других гнуть на них от зари до зари спину за то только, что им раз в марсианский год, равный более чем трем земным, дозволяют попользоваться канделяброподием похудосочнее. Возникает неудовлетворенность бытием и своей ролью в нем; появляется стремление к лучшей жизни; борьба и единство противоположностей вскипает пеной, как молоко на плите; начинаются войны из-за плантаций; появляются регулярные армии; появляются города, ремесла и так далее; возникает государство как машина классового господства и принуждения; начинается, короче, Культура, История и Цивилизация.
(Часть барсумиток при этом остается верной старой жизни, они прячутся в пустыне и совершают налеты на города, в ярости сжигая и уничтожая все на своем пути, которое является новомодными фокусами. Над плантациями тогда стоит густой дух жареной колбасы.)
3. Таков краткий очерк истории марсианской цивилизации красоток, переданный человеком Ж. (Z.) при помощи радио. Ну а что было дальше, вы не хуже меня знаете: финансовый кризис, распад СССР, инфляция, сокращение бюджетных ассигнований, и прочее, и прочее, и прочее. Наконец, костлявая рука кризиса добирается и до марсианского проекта: начальство приходит к выводу, что это баловство - выбрасывать кучи пачек долларов на поддержание связи с находящейся хрен знает где планетой.
Так что это - все. Более никаких достоверных сведений о деятельности личности Ж. (Z) у автора этих строк не имеется, а гипотез я измышлять не намерен. И другим не советую:
Из пустого в порожнее, друг,
Переливать не берись.
В том такие имеются мастаки,
И акулы такие матерейшие, и волки,
Что, который коли неумелый к ним сунется вдруг,
- ждет его, короче, то же, что мелкого травоядного животного в очках, вздумавшего дружить с уркаганами в овечьих шкурах.
4. Впрочем, ладно. Оскоромлюсь-таки предположением: учитывая указанного Ж. (Z) морально-волевые, интеллектуальные и прочие вышеописанные качества, наиболее вероятным представляется такой вариант дальнейшего развития событий, при которым он со временем становится на Марсе главным, а затем и вообще марсианским Государем Императором. И жирует теперь среди этих прекрасносияющих марсианок за всю мазуту так, что аж дым стоит столбом.
Последняя фотография, присланная ЦУПу человеком Ж (Z), чтобы завидовали:
