Брюсов

Материал из Энциклопедия Мирослава Немирова
Перейти к: навигация, поиск

1973

0_86a66_837d4028_XXXL.jpg

Конь Блед

И се конь блед и сидящий на нем, имя ему Смерть.

Откровение, VI, 8

I

Улица была - как буря. Толпы проходили
Словно их преследовал неумолимый рок.
Мчались омнибусы, кэбы и автомобили,
Был неисчерпаем яростный людской поток.
Вывески, вертясь, сверкали переменным оком,
С неба, с страшной высоты тридцатых этажей;
В гордый гимн сливались с рокотом колес и скоком
Выкрики газетчиков и щелканье бичей.
Лили свет безжалостный прикованные луны,
Луны, сотворенные владыками естеств.
В этом свете, в этом гуле - души были юны,
Души опьяненных, пьяных городом существ.

II

И внезапно - в эту бурю, в этот адский шепот,
В этот воплотившийся в земные формы бред,
Ворвался, вонзился чуждый. несозвучный топот,
Заглушая гулы, говор, грохоты карет.
Показался с поворота всадник огнеликий,
Конь летел стремительно и стал с огнем в глазах.
В воздухе еще дрожали отголоски, крики,
Но мгновенье было  трепет, взоры были  страх!
Был у всадника в руках развитый длинный свиток,
Огненные буквы возвещали имя: Смерть…
Полосами яркими, как пряжей пышных ниток,
В высоте над улицей вдруг разгорелась твердь.

III

И в великом ужасе, скрывая лица, - люди
То бессмысленно взывали: “Горе! с нами бог!”,
То, упав на мостовую, бились в общей груде…
Звери морды прятали, в смятеньи, между ног.
Только женщина, пришедшая сюда для сбыта
Красоты своей, - в восторге бросилась к коню,
Плача целовала лошадиные копыта,
Руки простирала к огневеющему дню.
Да еще безумный, убежавший из больницы,
Высказал растерянно, пронзительно крича:
“Люди! Вы ль не узнаете божией десницы!
Сгибнет четверть вас - от мора, глада и меча!”

IV

Но восторг и ужас длились - краткое мгновенье.
Через миг в толпе смятенной не стоял никто:
Набежало с улиц смежных новое движенье;
Было все обычным светом ярко залито.
И никто не мог ответить в буре многошумной,
Было ль то виденье свыше или сон пустой.
Только женщина из зал веселья да безумный
Все стремили руки за исчезнувшей мечтой.
Но и их решительно людские волны смыли,
Как слова ненужные из позабытых строк.
Мчались омнибусы, кебы и автомобили,
Был неисчерпаем яростный людской поток.

Май, июль и декабрь 1903

Брюсов потихоньку стал чуть не самая презренная фигура в русской поэзии 20 века. Любителей хваленого «Серебряного века» нынче как собак нерезаных, акмеистов - огромное количество поклонников; Блока - тем более, есть поклонники Белого и даже Вяч. Иванова, и даже и Гиппиус. О Брюсове чтобы кто положительно отзывался - не встречал таких: «делец», «преодоленная бездарность», «кропотливый формалист», да притом еще и продался большевикам.

Как-то это, как минимум, нехорошо. Худо-бедно, а он (Брюсов) их всех (модернистов) породил. Не будь Брюсова, - и его персональной сочинительской деятельности, и его деятельности агитатора и пропагандиста модернизма, и организатора его - издательства, журналы, салоны, выступления, всякий пиар - вполне может быть, никакого «серебряного века» бы не было.

То есть, стихотворный мистицизм, оккультизм и все прочее, Блок, Белый, Эллис и т.д. , конечно, были бы, но излагать свои оккультные воззрения они вполне могли бы языком Надсона и ему подобных; то, что «серебряный век» не свелся исключительно к оккультной тематике, а еще и сопровождался «художественными исканиями» - тут заслуга почти исключительно именно Брюсова.

Грядущие гунны

Топчи их рай, Атилла.

Вяч. Иванов

Где вы, грядущие гунны,
Что тучей нависли над миром!
Слышу ваш топот чугунный
По еще не открытым Памирам.

На нас ордой опьянелой
Рухните с темных становий -
Оживить одряхлевшее тело
Волной пылающей крови.

Поставьте, невольники воли,
Шалаши у дворцов, как бывало,
Всколосите веселое поле
На месте тронного зала.

Сложите книги кострами,
Пляшите в их радостном свете,
Творите мерзость во храме -
Вы во всем неповинны, как дети!

А мы, мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В катакомбы, в пустыни, в пещеры.

И что, под бурей летучей,
Под этой грозой разрушений,
Сохранит играющий Случай
Из наших заветных творений?

Бесследно все сгибнет, быть может,
Что ведомо было одним нам,
Но вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном.

Осень 1904, 30 июля - 10 августа 1905

Вот как раз и объяснение, чего это он с большевиками связался. Не «чего это», а - совершенно был последователен: чего в 1904 году говорил, то в 1918 сделал.

(Ритмический разбор см. в сообщ. Анакруза).

Товарищам интеллигентам

Инвектива

Ещё недавно всего охотней
Вы к новым сказкам клонили лица:
Уэллс, Джек Лондон, Леру и сотни
Других плели вам небылицы.

И вы дрожали, и вы внимали,
С испугом радостным, как дети,
Когда пред вами вскрывались дали
Земле назначенных столетий.

Вам были любы - трагизм и гибель
Иль ужас нового потопа,
И вы гадали: в огне ль, на дыбе ль
Погибнет старая Европа?

И вот свершилось. Рок принял грёзы,
Вновь показал свою превратность:
Из круга жизни, из мира прозы
Мы взброшены в невероятность!

Нам слышны громы: то – вековые
Устои рушатся в провалы;
Над снежной ширью былой России
Рассвет сияет небывалый.

В обломках троны: над жалкой грудой
Народы видят надпись: «Бренность!»
И в новых ликах живой причудой
Пред нами реет современность.

То, что мелькало во сне далёком,
Воплощено в дыму и в гуле...
Что ж вы коситесь неверным оком
В лесу испуганной косули?

Что ж не спешите вы в вихрь событий –
Упиться бурей, грозно-странной?
И что ж в былое с тоской глядите,
Как в некий край обетованный?

Иль вам, фантастам, иль вам, эстетам,
Мечта была мила как дальность?
И только в книгах да в лад с поэтом
Любили вы оригинальность?

Февраль - март 1919

2002, 5 августа

А еще более странно равнодушие к Брюсову наших ультраправых империалистов-государственников.

В.Кожинов, например, в своей двухтомной «Истории XX века» один раз его упоминает как "модного тогда (в начале века) автора", - и все.

Брюсов меж тем был человек как раз именно кожиновского мировоззрения. В отличие от остальных символистов-модернистов, Брюсов был очень правого образа мысли, полагая, что процветание искусства возможно только при твердой – а лучше, вообще деспотической – власти. Почему и воспевал Ассаргадона.

В 1905 году состоял в черносотенной дружине и упражнялся в подвале "Метрополя" (редакция "Весов" там располагалась), совместно с метропольскими дворниками и прочей прислугой в стрельбе из пистолета – на случай уличных боев с революционерами.

Верил в масонский заговор. Был антисемит. В октябре 1917 и начале 1918 годов был в полном отчаянии, утверждая, что "теперь нами будут править жиды". И лишь когда большевики показали, что они не разгул народной стихии (за что их попервоначалу и по ошибке с восторгом принял Блок), а именно власть по типу Ассаргадона, деспотия куда хлеще царской – перешел на их сторону и служил не за страх, а за совесть. Ибо хоть власть большевиков и еврейская, но все-таки – Власть: с большой буквы.

Согласно Кожинову, как раз образцово-правильное поведение для интеллигентного русского человека, обладающего мудростью и пониманием вещей – а не просто нахватавшегося либералистских верхушек.

22 апреля 2008

Кенгуру бежало быстро -
Я ещё быстрей.
Кенгуру не убежало -
И я его съел.

В.Брюсов, Песня австралийского аборигена.

По-моему, офигинительно.

kurbatov: Без пояснения про австралийского аборигена, по-моему, было бы ещё офигительней.

nemiroff: Верно! Если бы это Брюсов от своего лица напечатал – было бы сильней, конечно.

romov: Тут определённо лучше, чем в оригиналах (у Брюсова и откуда там он списал её, не помню).

nemiroff: А как у Брюсова в оригинале? По-моему, примерно так и есть.

romov:

Кенгуру бежали быстро
...
Кенгуру был очень жирен
...

- вроде того

также см.

Ямб. Там разбор стиха "Дуй, дуй, Дувун"