О эти дамы
2011, июль
О эти дамы без трусов!
Зато в различных прочих штуках!
О дай мне, муза, мастерство
По всем их правилам науки
Воспеть. То есть, начать их петь,
И петь, и петь, наращивая равномерно
И неуклонно силу, мощность пенья,
Тредиаковско- и державиноподобно петь,
С громоздким пафосом, с возвышенным пареньем,
С косноязычием чудовищным, с ужасным громом-треском,
С великолепием, сиянием, шиком, блеском
И с тщаньем, с ревностью, стараньем, помпой,
Со слов клокочущих стобыкой гекатомбой,
Но также и со рассуждением степенным,
И так их петь, и петь, и постепенно, постепенно
Так воспевая, наконец - совсем воспеть.
2. Их все шелка и кружева, причёски
Старательнейшие, – волосок чтоб к волоску,
Сверкающую страшно всяку роскошь;
Корсеты тесные, крепимые к чулку
Особою (шершавою!) подвязкой; остальные, ладные
Все эти гладкие, отличные их штуки, -
Зеркальные такие, скользкие, прохладные, -
О как, желаю, муза, я воспеть!
Тем паче, муза, до сих пор же ведь,
Ведь самой даже современннейшей науке,
(Наиновейшей) - по сей день ведь неизвестно,
Что ж в этих штуках, свойственных блядям,
Такого, что ужасно интересно
Нам созерцать, - суровым русским рассудительным людЯм.
3. Вот этих их, которые шуршат, мерцают,
Скользят и шелестят, переливаются
Сияющим сиянием своим умы прельщают,
И электричеством как сразу атмосфера насыщается!
(И, кстати, не от тренья ль тех шелков, как нас наука научает?),
Когда вот на картинки эти смотрим мы и видим: точно, дамы!
А не какие-нибудь мандавушки!
А это дело – о, оно (о!), скажем прямо, -
Куда как увлекательнее нам, живущим
В бСССР, тойсть в бывшем эсэсэр.
В безвылазных смирении и бедности,
Где главным колер тот, который вылинявше сер.
И эти дамы, вот, в их всей сияющей победности -
На этих вот картинках у немых,
Которы были ими продаваемы,
В вагонах поездов, которы мы,
С восторгом трепета являлись покупаемы, -
Какими чувствами мы становились ох, обуреваемы!
Какие силы были пробуждаемы,
Какие мысли были взрывом рассуждаемы!
4. И вот, короче, переходим к рассуждениям моральным.
На это дело глядя, нынче осмеятое,
Забвению и небрежению предатое,
Сидишь и думаешь: о как ведь жаль же нам
Всего вот этого: оно ж гораздо боле силы
В себе, пружиной сжатою таящейся, таило
Чем этот нынешний кромешный порносекс.
Зачем, зачем вы это всё поотменилы,
Веленьем, мол, истории до голой ебли упростилы,
И унывает, только слёзки сглатывая, засучалый грустный человек-с…
5. Они к тому же, коль присмотришься внимательно, - в трусах.
А также в юбках, блузках, даже более:
В перчатках, шляпах, польтах, некоторые - аж в мехах.
Что тут сказать? то, что интересней ещё более
Они тогда, ещё сильнее страх
Высот непобедимых и такое ой-й-йя
Тут начинается в людях, у них в глазах, в мозгах,
Что дай же, Муза, сил, скорее это всё воспеть.
Харэ молчать, вдыхать, терпеть, сопеть!
- и т.д. 2000 август + 2002 июль + 2011 июль.
Одиннадцать лет, то есть, бился с этими стихами. Но – добился чего хотел. Воспеть – и именно в пышном одическо-державинском стиле. Воспел. Вполне возможно, что это вообще лучшее моё стихотворение.
6. видео: http://youtu.be/ZRPFTFHQE_w
7. Какие именно «картинки у немых» имеются в виду - см. Вальтер Краусс.
8. Также см. напр. сообщ. Бодлер – там рассуждение про его стихотворение «Дорогая нагою была». И, в связи с ним, о вреде/пользе и вообще роли элементов порнографии в искусстве поэзии.
9. Это Ростов, зима-весна 1980, вот когда это всё происходило - то, что описано в стихах.
Не поступив летом 1979 в ростовский университет, я учился в ПТУ № 13 на токаря. Два дня теоретических занятий в указанном ПТУ - три дня работы на заводе, этим самым токарем. Завод был - Ростсельмаш; та часть Ростова, которая лежит возле завода, Сельмашем и называлась среди людей.
Сельмаш, Клеевой переулок, флигель у Бабы Кати. Умывальник, печка-голландка, стол, стул, кровать - вот все, что в нем помещалось. Была зима. Снега, снега. Впрочем, до зимы была осень.
10. Ага. И вот досталась мне неким образом колода гэдээровских карт с пинап-картинками. Я, правда не знал тогда, что эти картинки и эти красотки именно так называются, и узнал только аж двадцать лет спустя, в 2000-м году - профессор Богомяков из Парижа мне набор пинап-открыток привёз в в качестве заграничного гостинца).
И вот была зима с 1979 на 1980. И вот чем ночи напролёт я был занят: я их срисовывал.
Перерисовывал по клеточкам на лист ватмана А2 - и затем акварель, гуашь, тушь, перо.
Посередине - гуашью и всем остальным какая-либо срисованная большая цветная тётенька из этих, а по бокам, тушью и пером, - всякий сюрреализм, как я его тогда понимал. (Сюрреализм в СССР в поздний застой считался вершиной и главным достижением мирового авангарда - ну и вот.)
Ещё и вклейки делал: где не получилось сразу – перерисовал заново и вклеивал. Фактурное произведение получилось, многослойное. Модерняга! Сложная, философская живопись!, бугога.
11. Ага: рисовал. Трепеща и трепетая, само собой. Обоими видами трепета трепетая - и художественным, и тем, который в Перестройку назывался «с элементами эротики». Тогда, тем более (и долго, долго ещё потом), – они были примерно одним и тем же трепетом. Весна уж начиналась, тем более.
А утром – на завод, токарем токарить. То-то у меня отрезные резцы и ломались без конца.
12. Учился передавать:
- всё то, что я больше всего до сих пор люблю.
Малость получалось.
13. Всякие технические приёмы изобретал, деревянные велосипеды, в смысле. Самоучка, фигле. Чем до сих пор горжусь, например, - что силу белил цинковых самостоятельно познал, и ею овладел, гыгы.
И питаю к ней (силе) и по сей день пристрастие. И в стихах, конечно, это дело многократно воспевал - свечение белым. "Какой у тебя дорогая красивый лифчик", например.
Евсей Моисеенко, например: https://www.google.ru/search?newwindow=1&safe=off&biw=911&bih=414&tbm=isch&sa=1&q=%D0%BC%D0%BE%D0%B8%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE+%D0%B6%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C&oq=%D0%BC%D0%BE%D0%B8%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE+%D0%B6%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C&gs_l=img.3..0.19651.23422.0.25003.8.7.1.0.0.0.74.444.7.7.0.msedr...0...1c.1.60.img..7.1.67.LjMElbkCGv0
Ну и розовое, да, я которого тоже ой фанат. Оно же - что, в чем его тайная сила? Да в том же элементарном белом, полыхающим из красного. Рубедо и альбедо - снова бугога.
14. Пэтэушный сотоварищ зашёл в гости, увидел одну из них.
- Ух ты! Где взял?
– Сам нарисовал.
– Да ну, врёшь!
– Нет. Показал остальные работы, кисти, краски, - убедил.
- Продай!
– Почем?
– Червонец.
Нифига себе! Картинку нарисовал – и тут же люди её купить хотят! Сами! За свои личные трудовые рубли! Оторвать их от мяса сердца и отдать навсегда лично мне за вещь, созданную волею моего личного труда! И притом не почему либо, а потому что им эта вещь - нужна.
Лестно было, фигле. Продал, конечно. Именно потому, что лестно.
Не так нужна была мне та десятка в смысле денежного знака, но была мне она, конечно, чрезвычайно нужна и важна в качестве знака признания людьми моей способности производить не только художественные ценности вообще, но и также и такие их, которые есть ещё и худож. ценности с потребительской стоимостью.
Проще говоря, если известно, что похвала необходима художнику так же, как и канифоль скрипачу, то уж похвала, выраженная в форме денежных знаков - потребна втройне, впятерне и даже - впятидесятерне. Ибо неизмеримо весомей она в такой форме, ёпта!
Тем более - начинающему художнику. Тем более - самоучке.
Помните об этом, люди!
15. Также см. сообщ. "Кисс" – про самодельные плакаты. И сообщения Би Джиз и Элтон Джон.
См. также книжку Рыбина «Кино с самого начала» (тут, например, - http://russrock.ru/books/2377-aleksejj-rybin-kino-s-samogo-nachala.html). В ней,среди прочего, сообщается и о том, что в начале 80х Цой делал на продажу рисованные плакаты со всякими рок-звёздами.
16. Стихи - писал тогда? Да, как раз начал пробовать. Футуризма был фанат: Маяковский итд.
Брюсов опять же. Пастернак кусочками, какие мог раздобыть в хрестоматиях. Блок, который совсем мне не нравился, но у меня был его синий восьмитомник, вот и изучал.
Почти совсем не нравился - но кое-что всё же и нравилось. Например:
Средь этой пошлости таинственной
Скажи, что делать мне с тобой,
Непостижимой и единственной,
Плывущей в дымке голубой.
– Это я напрямую как раз с с этими картами и ассоциировал. С семёркой пик. Ну и с девяткой трефей.
17. Программа акмеизма мне тогда очень нравилась, - в том виде, в каком она была описана в каком-то случайно мне доставшемся вузовском учебнике литературы начала 20 века (на весь модернизм – одна глава, страниц 15): ясность, резкость, точность, отчётливость, вещественность и материальность.
Вот именно этого всего я в стихах и пытался добиваться.
Но ещё не умел.
18. Самих акмеистов я тогда, конечно, вовсе не читал, кроме нескольких цитат в том же учебнике. Не издавали их в СССР. А если иногда вдруг издавали – всё тот же Мандельштам в Библиотеке Поэта в 1973 году тиражом 3 000 экз… Достать эту книжку провинциальному подростку было - - - Да, собственно, даже просто и узнать о её существовании...
Когда, наконец, прочитал, - кого в восьмидесятые в университете, кого и аж в девяностые, - был очень удивлён. Ничего из того, что провозглашала их программа, в собственно стихах совершенно не наличествовало. В отдельных строчках, строфах, иногда (редко) – в целых стихотворениях – да. Но общее впечатление от акмеизма – да это просто пижонствующая (мажорствующая) компания старательных, но тусклых и бесцветных эпигонов декадентства в его классической форме, молодого Брюсова в первую очередь.
Все равно, что "литературтрегер" Дима Кузьмин, простите за выражение. Все равно что хипсторы какие-то нынешние, вот.
19. Ну, кроме разве уже упомянутого Мандельштама. Который, конечно, не эпигон.
Но который, впрочем, и с самого начала скорее сновидческий сюрреалист в духе Де Кирико, нежели реализатор программы вещественности и жизненности, и чем далее, тем более сюрреалист: мир он в стихах все более и более раздрабливает и раздрабливает на все более раздробленные фрагменты, а затем - пересплавляет (посредством тотальной энналаги в первую очередь), в некое новое единство.
Живописным аналогом этого является уже если и сюрреализм, то, может быть, - Раушенберг. В той степени, в которой Раушенберг - сюрреалист.
(В весьма большой степени, кстати. И сюрреалист, и, кстати, ташист - см. статью про него).
20. Собственно, именно я, Мирослав Немиров, автор этих строк, - вот кто есть тот,кто её, этой программы, осуществитель в гораздо более большем виде, нежели и сами акмеисты и, уж тем более, нынешние бесчисленные неоакместыши.
Я её к тому же соединил ещё и с футуристическим драйвом, рёвом, воем и прочим индастриэлом; и с дадаистским идиотством; и с концептуалистским и трансавангардным вибрированием меж дискурсов и языков; а также заодно и со свингом, вайбом и брейбитом, как [[ритм]ическими, так и семантическими ; и это всё у меня притом и с ухмылкой, и со слезой, и с сырой апрельской туманной далью (близью! близьё!); и со всем вообще; и ещё и впридачу – с народностью. Причём с истинною народностью, а не абы как. Вот!
В отличие от.
21. Также рекомендовал бы читателю заглянуть в статьи эпитет и эналлага. Там есть кое-чего познавательного.
22. Со временем зрительного в моих сочинениях, рифмованных и нет, стало существенно меньше. Ладно в сочинениях - в жизни!
Среди прочего - оттого, что в сентябре 2000 произошла у меня в мозгу некая сосудистая микрокатастрофа, один глаз ослеп вообще, а второй даже и в очках стал видеть не больше 0,4.
В результате я давным давно даже и не полу слепой, а на три четверти и более.
А то эх был был хоть и очкарик, но зоркий – видел не просто все буквы в таблице, но и еще три дополнительных строчки после красной строки. Как прямо Гагарин! (В очках, естественно).
23. Возвращаясь к картинкам, с которых все началось.
В 2000-м году узнал, что они называются пинап. Из вышеупомянутого богиного набора открыточек. И тогда же, летом 2000, в доме у нас интернет завёлся .
В нём и стал мне временами попадаться этот пинап. Начал изучать: авторы, сюжеты и всё такое. Переводил с немецкого со словарём! (Гуглоавтопереводчиков ещё не было. Самого гугла ещё не было!) Собрал огромную коллекцию. Разобрался в истории ид.
Вот тогда этот стих и набросал в первом его варианте. И другие ещё всякие, пинапом вдохновлённые. «О эти дурочки», например.
Ну и вот.
24. Ну и, конечно, – всё хотел найти вот этм те самые карты, которые срисовывал в 1980. Вострепетать попробовать снова тем трепетом, которым, как вышеуказано, трепетал на заре угрюмой юности.
Но – не находил.
25. Альберто Варгас? По стилю довольно близко к Варгасу. Акварель! Тем более, что известно, что Варгас в конце 1940х, будучи посредством маккартизма изгнан из Голливуда, «Эсквайра» и крупных календарных издательств, подвергнутыйзапрету на профессию и всяким прочим злодействам неприглядных фактов капиталистической действительности, оставшись в результате без заработков и вообще средств к существованию, нарисовал несколько колод карт для какой-то малой карточной фирмы.
Одну из них я даже разыскал. В ней картинки весьма отличались от обычного бледно-акварельного Варгаса – были куда ярче, цветней, насыщенней. Как раз таких цветов ,как в тех, о которых речь.
Так что – да, эти карты, ростовские 1980-го года, могли быть и работы Варгасом. Теоретически. Но практических подтверждений этой гипотезе я - нет, не находил.
Нет, не находил. Нет, не находил. Нет, не находил. И по прежнему – нет, и нет, и ни в какую.
26. А весной 2011 – хопана! - и нечаянно нашел. Оказалось – никакой не Варгас, оказалось, художник - Вальтер Краусс, карты выпущены впервые в ГДР в 1973-м.
27. И – да, удалось мне войти дважды в эту воду! И все вернулось – и трепет, и восторг, и глупость, и глуповатость, и все прочие дела.
И даже - столь много, много лет вожделенные и необходимые более всего деятелю искусств легкомыслие и беззаботность, но утерянные, казалось, безвозвратно и насовсем, аж уж как два десятка лет , в 1992 и далее.
Неизвестным образом всё это было как бы законсервированно в этих картинках, и целых аж четыре эпохи пролежало, запрятанное где-то на тайных складах на случай ядерной войны, и вот теперь ---
28. И, в частности, - вдруг, тридцать лет спустя, захотелось мне начать опять рисовать!
Их.
Семерок и десяток, бубей и червей Вальтера Краусса. Весной 2011.
Тем более, я как раз постепенно сложившийся за много лет стихотриптих про пинап-картинки (в который этот вот стих, про дам без трусов, входит составной частью) начал доводить до окончательного ума.
И – начал. Срисовывать, я имею в виду. Но уж тогда не только их, а всё подряд: картинки мод с ру-гламур, Бриджит Бардо, Софи Лорен, Аниту Блонд и Веронику Земанову; Гузелю, Питкевич, Белову и девушки тюменские с немногочисленных сохранившихся мутных фотографий; ну и всякие разные прочие картинки. Фотки Гузелиной работы например: наши котики, скворцы, итд, итп.
29. Сначала чисто просто так, мирного самообрадования для.
Потом смотрю – а ведь зашибись получается! И очень глупо, и вполне безумно, и - девушкам нравится. Что и понятно: это ж те самые принцессячьи личики, которые они в своих альбомах рисовали, когда пребывали в стадии нимфеток, т.е. в 11 - 12 лет.
А нравиться девушкам - это хоть не единственный, конечно, но самый верный и простой способ искусству системы поп победить и расцвести йа, йа.
Всегда об этом помните и никогда не оставляйте этого в небрежении, к вам обращаюсь я, друзья мои, мастера культуры!
30. Тут, конечно, сразу и разные всевозможные идеи зароились в моей голове относительно того, как именно и куда применять внезапно появившееся у меня умение изготавливать полумеханическим способом разнообразные картинки; об этом – в следующий раз.
31. 2015 январь: ну и вот: этот «следующий раз» - он вот он, тута, руками протянуть. Может быть даже – уже прямо на днях.
