Изменения

'''17. 1984.''' Свердловск. Рассказ Ромыча'''.'''

Каким-то образом оказался в гостях у [[Кургузова|Кургузовой]] – первый и последний раз, кстати. Каким именно – вообще не помню. Где оно было, её жилище – тоже понятия не имею. Кроме меня, там уже были Шапа и [[Махнутин|Мух]], с которыми я был достаточно шапочно знаком и уж точно совсем не дружил. Держались отчуждённо. [[Классовая рознь]]! Выпивали? Не помню. Скорее нет – иначе не было бы такого отчуждения; "в чём сходство [[водка|водки]] и [[железная дорога|железной дороги]]? – они сближают." ([[[[Николай 1]]]])

Уточню: утешать – словами. Понятия не имею, насколько строгих правил была Кургузова вообще, но с нами, сооодноуниверситетниками, никогда никаких вольностей не позволяла – только [[дружба]], только [[беседы]], только [[переглядки]] и [[комплименты]]. Шапа этому даже уже и в [[нулевые]] весьма удивлялся.

Результат: в 1985-1986 Ю.Шаповалов с головой погружается в богемный образ жизни, приводя в отчаяние и ужас родителей, родственников и былых сотоварищей: вместо того чтобы посещать рестораны и дискотеки, ухаживать за девушками и совершать все прочие действия по подготовке к должности инструктора (для начала) райкома ВЛКСМ (см. Восленский,"Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза", глава 8, параграф 8), он начинает приносить домой книжки, в которых — о ужас! — стихи, появляться в общественных местах с людьми, обутыми в советского производства (!) ботинки, и предаваться всяким прочим уж настолько никак не объяснимым занятиям, что близким и друзьям остается только хвататься руками за голову: околдовали! загипнотизировали!

Тут-то мы с Шапой и подружились. На всю жизнь, как оказалось. Хотя и с парой перерывчиков.

'''15. 1985, Первое мая''': Ночь в баре "Витамин". Танцы до упаду. "Свит", "Боллрум Блиц" и Челентано, "Сюзанна". Девушка Зина (есть фотка, найти, поставить).