Аня Курникова

13 января 1997

На улицах январь лютует!
Ужасный ветер сильно дует,
И улица становится не улицей
А лишь каким-то сплющенным пространством,
Которое дает тебе просраться,

как чрезвычайно верно отметил тюменский поэт.

Жесткий кустарник торчит из-под снега как брошенная арматура.
Брошенная арматура торчит из под снега, жесткая, точно кустарник.
Только холод и солнце и ветер впереди по бокам и сзади, -
Люминесцентная жизнь. Нашатырное утро, -

как верно заметил он же. И так все и есть. Я стою посреди страшных марсианских пространств Шарикоподшипниковской улицы, заброшенный туда превратностями немилосердной судьбы. Я жду автобуса, который унесет меня отсюда – в город, в тепло, к людям.

Рядом стоит бабка, на вид имеющая не менее девяноста лет. Спина ее согнута колесом, она стоит, опираясь на клюку и вся трясясь, вокруг нечеловеческое сияния мороза и еще лютый ветер; бабка упершись в клюку и еле стоя, держит тем не менее в руке газету и её читает. ""Советскую Россию", небось, читает старая, — с горечью понимает автор этих строк и погружается в угрюмые думы о беспросветной беспросветности бытия.

Ан тут он приглядывается внимательней и видит: "Спортэкспресс" читает бабуся, интервью с Курниковой!