Малибу

Материал из Энциклопедия Мирослава Немирова
Версия от 08:08, 8 января 2015; Мирослав Немиров (обсуждение | вклад)

(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)
Перейти к: навигация, поиск

Малибу”, кокосовый ликер

1. Задушевнейшие дни настали!
Серые, конечно, да, но и притом – лиловые!
Сумерки меня со страшной силой обуяли,
Всякая задумчивость приходит в голову ,

Всякое лирическое в нее приходит типа настроение -
Ну, с девчонками желанье, например, познакомляться,
Глядя, как по мокрому асфальту отражения
Разноцветные неоновые по зеркальному и черному (рояльному!) змеятся,

И так далее. Тюмень это описана, поздняя осень 1989. Но автору этих строк, то есть мне, и еще Шаповалову Ю., то есть Шапе, в описываемый период жизни совсем не до познакомления с девчонками. Гораздо актуальнее для нас вопрос, чем опохмелиться.

Мы звоним Павлу Азову, известному жуиру. "Паха! Погибаем!" — "Я сейчас иду в гости к одному французу (см.), он хочет познакомиться с тюменской культурной общественностью. Пойдемте со мной — он человек светский, нальет," - сообщает П.Азов. И мы идем.

Мы приходим. Имеется француз. Имеются университетские девушки (см.), которых он пытается развратить посредством показа им посредством видеомагнитофона кинофильма “Последнее танго в Париже”. Имеемся неприкаянные мы, сидящие, дожидаясь, пока проклятый фильм, — невероятно длинный и нудный! — закончится, и начнется наконец, процедура знакомства, предполагающая, конечно, наконец, и то, зачем мы здесь.

Эстет Павел Азов бурно восхищается кинофильмом. "Паха, ну?" — шепчем ему мы. – "Терпите! Досмотрит – нальет", - цыкает Пако Жоржевич. И на шепот: "Мы погибнем же!", точно так же шепчет: "Не погибнете!"

И мы, действительно, не погибли. Ибо Ю. Шаповалов тогда отправился в сортир, а спустя некоторое время подал из коридорчика, к нему ведущему, мне знаки рукой. Я направился к нему.

Он завел меня вовсе не в сортир, а в ванную комнату. Ё-мое! Там, на стеклянной полочке, аж целых три пузырька различных спиртосодержащих жидкостей, начиная с одеколона, продолжая жидкостью для бритья электрической бритвой, и кончая лосьоном после бритья! И остаток времени до конца фильма мы просидели в ванной, этим всем облегчая муки измученных душ и организмов. А когда фильм, наконец, закончился, и началась процедура знакомства, француз как раз достал этот самый “Малибу” и налил нам по рюмочке. Но после одеколона понять в его вкусе что-либо нам уже было сложно.

А потом мы, под угрозой международного скандала и полной потери тюменской культурной репутации, заставили Паху написать записку жене, чтобы она выдала подателям сего все, имеющиеся у нее в дому, спиртосодержащие жидкости.

И Павел Жоржевич Азов написал такую записку, ибо видел, что мы уже достаточно хороши, и потеря культурной репутации неминуема; и замечательная жена П.Азова Елена выдала нам целую коробку - двадцать пузырьков! - настойки пустырника.

И тогда мы стали уже быть в состоянии думать и о том, как бы, действительно, и с девчонками нам бы начать познакомляться, и о обо всем остальном, что есть положительного в жизни поздней осенью.

Таково все, что мне известно о кокосовом ликере “Малибу”.

2. А вот описание моей второй (и покуда последней), встречи с ним, ликером "Малибу".

Снова осень, только теперь уже Москва. Улица Руставели в той ее части, которая называется Бутырский хутор – окрестности метро Дмитровская; серая ветка на север. Мы здесь живем в двухкомнатной квартире, которую моя снимаем за 300 долларов США в месяц.

Разные тюменские люди то и дело посещают нас с визитами. В конце сентября 1993, например, у нас поселяется Дмитрий Попов, персонаж, крайне небезызвестный своим талантом быть одним из прямых наследников духа Распутина, чрезвычайно прочно угнездившегося на земле тюменской.

Тут же он давай названивать по всем своим делам — продавать (мифическую) нефть, покупать (гипотетический) алюминий, и т.п.

"Попов! — говорю я ему. — Не смей заниматься этой фигней с моего телефона! Ты есть известный авантюрист, — говорю я ему. — Назаключаешь безумных договоров да и укатишь, а с меня потом будут требовать их исполнения. По таким делам - из автомата звони!"

Как же. В один из дней раздается звонок в дверь и входит человек крупного телосложения при дипломате, кожаной куртке и галстуке: гадский Попов все-таки назначил прямо на дому у меня деловое свидание.

Окинув Попова яростным взглядом, я – что делать! – предоставляю ему для переговоров гостиную, и удаляюсь в свою комнату, чтобы сидеть в ней, занимаясь любимым делом вырезания и клеения картинок в тетрадочку. «Эхо Москвы» орет во весь голос, ибо конец сентября 1993-го года есть известно какой период жизни нашей отчизны. Там же, в гостиной, где Попов ведет переговоры, в уголке сидит и Птичка Гузель, выклеивает какой-то оригинал-макет: те годы и дни есть черные годы и дни, когда она занималась всевозможным издательским бизнесом.

И вот сквозь радиоор я слышу какой-то шум в соседней комнате, и иду посмотреть.

И я захожу — и я вижу. Я вижу свое жилище полным милиционеров (см.) с автоматами наперевес, которые тычут дулами в спину Попову с мужиком и с моей птичкой Гузелью, которые стоят лицом к стене, руки за голову.

"Кто такие? Документы? Что здесь делаете? Что в сумках?— покрикивают менты, пиная стоящие на полу сумки, и ведя себя так, как и положено вести себя милиционерам, - то есть, подобно немецко-фашистским оккупантам, дорвавшихся до счастья куражиться над безоружными русскими колхозниками.

Тут предполагаемый партнер Попова видит прячущегося за спинами милиции мужичонку и признает в нем своего шофера: "Федя, ты как здесь?" Тут все и выясняется. Выясняется: отправляясь на деловую встречу, бизнесмен велел своему водителю: если через час он не выйдет, то подняться в такую-то квартиру и узнать в чем дело. А то мало ли что, мало ли как.

Через час водитель, испугавшись неизвестно чего (на самом деле, конечно, известно чего — мафия, бандиты, заложники, пытки утюгом и прочее), не отважился сам пойти в неизвестную квартиру к неизвестным людям, а побежал в ближайшее отделение милиции, благо оно в соседнем доме: шеф пропал, спасайте, выручайте. Те и примчались.

"Попов, гад! — только и смог сказать на это автор этих строк. — Я же тебя предупреждал!"

Тем временем поповский партнер, и сам заметно выбитый из колеи происшедшим, куда-то исчезает, а после возвращается с бутылкой этого самого “Малибу”, предлагая выпить во искупление морального ущерба.

Выпили. Вкусно. Но — мало. Во искупление ущерба, да на четверых, таких бутылок как минимум штук бы двенадцать-шестнадцать нужно!

п.с. Бизнес, кстати, как оказалось, был такой: Попов хотел в обмен на Тюменскую Нефть приобрести у этого чувака Квартиры в Севастополе, а потом ими частично торговать, а частично – организовать в них Снвастополе Городок Искусств. При этом, само собой, у Попова не было никакой Нефти, а у чувака – Квартир. Заключив соглашение, они отправились, соответственно, в Тюмень и Севастополь, их добывать.

Не знаю, как чувак из Севастополя, а Попов погиб в начале 1994 - разбился на машине.