Тюменщики на Щ 2013 декабрь 28

Щербина Б.Е.

1. Персек Обкома в 1964 — 1973. Тот кто, собственно, и дал стране Большую Тюменскую Нефть.

А Большой Газ — это уже Богомяков Г.П.

Выписать об обоих из Иваненко.

2. Михалкова-Кончаловского "Сибириаду" скачать да наконец посмотреть. Сделать скриншоты.

3. Добродетельный персек у К.Лагунова в "Больно берег крут" — это именно он. См. Лагунов К.

Щука, она же Лариса К.

Училась на филфаке с 1981, то есть была на курс меня младше. "Щука" — потому, что:

а: Потому что поступала в Щукинское училище (не поступила)

б: Потому что, по собственному определению, «вольноплавающая»: дружила со всеми, — и с бардами, и с рокерами, и в алкоклуб тот же заходила нередко, но ни к одной группировке не прикреплялась накрепко. Вольно плавала.

2. Симпатичная. Не то, чтобы с ног сшибающая всех встречных непревзойдённой красотой, но вполне, вполне симпатичная. Классическая студентка, в джинсах, свитерочке, — из тех, которые отнюдь не ставя себе целью поражать и заставлять шевелиться всё, что может шевелится, у всех встречных поперечных мужеска пола, тем не менее — — —.

Я с ней приятельствовал, выпивал порою, но не более того. Просто подружка, без трепета и каких-либо вибраций. Трепет и вибрации у меня вызывали девушки совсем другого типа — те, которые именно стремились и старались бить наповал. А мне (тогда) это ужасно нравилось — быть сбитым наповал их красотой.

3. Ага. И вот 1985 год, февраль.

В Тюмень приезжает какой-то деятель СП СССР с типа инспекцией — посмотреть кто здесь что пишет. Особенно интересуется молодёжью. Что за деятель — совершенно не помню, да и не знал я их никого, этих деятелей.

Ознакомившись с официальными писателями, пожелал узнать, какой здесь есть — если есть — андерграунд.

Андерграунд какой-никакой — был. Яха Афанасьев был его организатором, — как раз тогда он изготовил первый тюменский самиздат — альманах «Созвездие». На ксероксе и тиражом чуть ли не экземпляров 50. Яха это «Созвездие» — и разные рукописи разных андерграундных авторов — представителю и передал.

Московский представитель и решил познакомиться с одним из этих андерграундных авторов, а именно, — со мной. Через Яху он передал мне приглашение явиться в гостинцу «Восток» для беседы.

4. А в тот день, когда идти к представителю, в коридорах универа я встречаю Щуку — и в совершенно невиданном обличии, в каком её такой ни до, ни после не видывал. В красном платье в обтяжку — коротком, выше колен! (тогда это была отнюдь не общепринятая мода, мини только года с 1988 вошло в общепринятый обиход), в белых колготках (главный хит того сезона), в красных туфлях-лодочках на каблучищах . И на торчащих торчком сиськах — белые бусы.

Конечно, этим явлением жизни я был немедленно воспламенён, и тут же позвал Щуку пойти со мной на встречу с представителем. "А то, понимаешь, одному как-то…". Щука охотно вызвалась поддержать меня морально и дружески. С собой я взял значительное количество «Вечернего Звона» (см.) — не чтобы поить московского писателя, а чтобы потом выпить с такой невероятно преображённой Щукой.

5. Как прошла встреча? Не знаю! Писателя совершенно не помню, ибо все процессоры мозга были задействованы на созерцание указанной Щуки и электрический трепет, вызываемый этим созерцанием.

Что он говорил — помню тоже весьма смутно, но, примерно, понятно что: интересно, самобытно, оригинально, но надо работать над собой, избавляться от элементов эпатажа, нигилизма и авангардизма; в таком виде к печати это всё не пригодно, конечно. Такое у нас одному Вознесенскому дозволяется.

Впрочем, уточнял представитель — в принципе, можно и такое — не всё, конечно, но какую-то часть, но сначала нужно сочинить какой-нибудь верняк: про нефтяников, например, прочих первопроходцев Севера, тружеников транспорта, а ещё лучше — села. И — печатать это в районных газетах и многотиражках, и ходить в литкружок, и ездить на слёты молодых писателей, и регулярно носить свои стихи в ССП (Союз Советских Писателей), и крутиться там и общаться. И, со временем, издать книжку стихов про тех же нефтяников, потом ещё одну, а уж потом, может быть, что-нибудь и в этой манере, как у вас сейчас.

На том и расстались.

Советы я вежливо выслушал, но, конечно, куда больше меня интересовало, достаточно ли прониклась Кислова фактом такой столь офигенности меня лично вообще и моего таланта в частности, что аж вон московский представитель — — —

6. Ушли. Начали пить «Вечерний звон» из горла. Ну и, употребив его в достаточном количестве, я и приступил к тому, что с самого начала мной и было замыслено — к тотальному восхищению открывшейся мне красоты Ларисы К. посредством всем подручных средств — и рук, и рта, и …

Безуспешно.

Сначала, то есть, даже немного и успешно, но успешность эта как-то быстро перевернулась наоборот, Щука возопила "Немиров, ты с ума сошёл, ты грязный тип, я тебя за друга считала. А ты!" Допивать «Вечерний Звон» в результате пришлось в одиночестве, получив перед этим по морде красной сумочкой. И в дальнейшем при встрече в университете со мной Кислова не здоровалась.

Эх, эх, эхохо…