Америколюбие и америкофобия

(1995; 1999)

В городе Москве и других культурных столицах нашей Родины с середины 1950-х среди продвинутой молодежи, от Бродского и Сергеева до каких-нибудь Аксенова, Козлова или А.Кабакова, процветала очень сильная любовь к Соединенным Штатам Америки.

Ростов-на-Дону

Вот пример америколюбия процветавшего в 1980-е годы в городе Ростове-на-Дону в умах тамошней "творческой интеллигенции".

А.С. Тер-Оганян, нынче прославленный московский художник-авангардист, спит в начале 1980-х и видит сон, в котором он собрался бежать в Америку. И с этой целью он пробирается на Чукотку к своему другу Васе Слепченко, который, якобы, служит в армии на границе, охраняя Берингов пролив. И Вася его и должен переправить на тот берег. (Вася Слепченко в описываемый период действительно, служил в армии, но не на Чукотке, а рядом с Ростовом, в Таганроге.)

И вот он пробирается к Васе, на оленях и собаках, вокруг сплошной ужас: холод, зима, серое небо, казармы, колючка, солдаты, ушанки, и все не то, даже, что черно-белое, а мутно-серо-серое. И вот. И Вася, действительно, готов переправить Авдея Степановича на тот берег, и у них уже прорыт тоннель и все подготовлено, но это чуть попозже, а сейчас: "На, посмотри, как там", — говорит Вася и протягивает Авдею бинокль.

И он смотрит. И он видит: там, на том, американском берегу, все цветное и разноцветное, сияет солнце, растут зеленые пальмы, ездят разноцветные автомобили, набитые красотками, сверкает переменным красным цветом вывеска "Кока-кола", плещет синее море, и т.д., и т.п.

Так обстояли дела в культурных центрах нашей Родины по части восприятия Америки и проблемы ее существования

Тюмень

А вот в городе Тюмени — ничего подобного не наблюдалось.

Более того — наблюдалась, скорее, америкофобия. Во-всяком случае, в 1980-е годы.

Вытекало оно из многочисленных, жадно читаемых, сочинений американских же, между прочим, авторов — Брэдбери, Шекли, Воннегута, Скотта Фитцджеральда, Апдайка, Хеллера, Дос Пасоса, Гинзберга и проч., и проч., и проч., из которых выходило, что США есть средоточие мировой пошлости, тупости и мещанства, погрязшего в пошлости, тупости и мещанстве.

И нам, утонченным европейцам, ничего не остается, как только Америку презирать.

Таковы были настроения тюменских молодых людей начала 1980-х.

сейчас

Таковы же они, впрочем, и сейчас, за исключением того, что от простого скепсиса по отношению ко всевозможному американизму, нынче тюменские мыслители — Шаповалов Ю., Федотов Е., Пахомов К., Неумоев Р., Струков А. и проч., и проч. при слове "Америка" просто жаждут хвататься за пистолет; слава Богу, его у них нету.

И на выборах они голосуют за коммунистов: не из любви к Марксу-Энгельсу-Ленину, а — назло ЦРУ и Алену Даллесу.

иначе говоря

Хотят они, короче, чтобы вот такого как на картинке, у нас не было:

Непостижимым для автора этих строк способом они сумели убедить себя, что им будет очень нравиться, если их построить строем, обрядить в керзаки, фуфайки и ушанки и погнать рыть окопы и строить железную дорогу Надым — Игарка.

Или они надеются, что это не их будут гнать, а они будут гнать?

Гоголь

Нужно сказать, тюменские юноши по части Америки мыслят, в общем, вполне в духе классической русской традиции.

В 1980 году, например, пылким юношей, читал я, помню, какую-то статью, не помню о чем, классика русской литературы Н.В.Гоголя. Но помню, что там была фраза «А что есть Соединенные Штаты? Мертвечина!»

Почему я это помню? Потому что ужас как мне эта фраза понравилась, и я ее охотно несколько лет всем подряд цитировал: дескать, еще Гоголь писал — - —

Только к середине 1990-х задумался: Гоголь, как известно, в Соединенных Штатах вовсе не бывал. Вряд ли он вообще был знаком хоть с одним американцем. А вот априори знал, как оно там, в Соединенных Штатах! — мертвечина, все понятно.

90е

В течение 1990-х — в Тюмени — это все только нарастало.

К середине 1990-х в городе Тюмени — а это весьма продвинутый, и передовой, и — кстати, один из немногих (подобно Москве!) чрезвычайно процветающих нынче городов СССР(б), среди местных интеллектуалов — людей с университетским образованием — были типичны такие разговоры.

Идут, например, летним утром, страдая с похмелья, имея при том сумму денег, личности А. и Б.

– Давай пива выпьем, вон, в том ларьке, я знаю, есть “Бавария” дешевая, по три четыреста.

Тут сердце его собеседника Б. — передаю его фамилию, пусть ее все знают, Струков А., лидер известной и довольно немного модной в определенных кругах рок-группы «Культурная Революция», уже и изорвано в клочья:

– Да ты что?! 3 400! Ты подели эти 3 400 на пять целых пятнадцать сотых — что получается? Шестьсот Шестьдесят Шесть!

И начинается:

– Да ты вообще знаешь ли, как это США расшифровывается? Ты сзаду наперед прочти! АШС! Агенты и Шестерки Сатанизма! — тут же воскликнет патриот, после чего все остальное течение суток придется каяться, утешать его, оправдываться и бормотать, что нет, я ничего, я вовсе не против православия и русской идеи, я это так ... я это...

Так что приходится от греха подальше, чтобы напрасно человека не обижать и не расстраивать, лучше помалкивать, хмыкать, пожимать плечами и так далее.

Что, есть дело ох, чрезвычайно утомительное.

1999

Ну, а после знаменитой Косовской эпопеи антиамериканизм уже стал общим местом не только в Тюмени. Что же, придется высказаться.

Регулярно общаясь с вот такими, который описаны в предыдущих абзацах, я, который раньше к США относился примерно как к Занзибару — ну, есть такая страна, ну и хрен с ней, у меня своих проблем хватает, кроме как еще и о ней думать; я, постоянно заставляемый ими выбирать, за Америку я, или же за любое, готовое с ней воевать до последней капли крови, от Ирака до РНЕ, я в конце концов вынужден действительно выбирать.

И я выбираю: я — за Америку.

Не разбираясь — не имея достаточного количество действительно точных данных о том, кто там более прав, а кто более виноват, я могу выбирать исключительно по личной симпатии.

И как ни крути, но мои симпатии — на стороне Американ Дрим, Билля о Правах, Генри Торо, Генри Форда, Скотта Фицджеральда, Эллы Фицджеральд, Мэрилин Монро, Элвиса Пресли, Кена Кизи, «Бисти Бойз» — и против И. Файл:Сталина, Макашова, Баркашова, Ким Ир Сена, Генерала Айдида, ГУЛАГа и проч. и проч. и проч.

Притом — добавлю на всякий случай — по своим идейным убеждениям я стараюсь быть Православным Христианином и более-менее почвенником, о чем см. отд. статью. (Но не евразийцем и не славянофилом, о которых обоих см. также отдельные статьи, и которые оба движения на мой взгляд являются выдумками и поспешанием бобчинским-добчинским за, как слыхали, нынче модными западными теориями).

Солженицын

В заключение сообщу следующее. Сообщу: а если у нас снова, не дай Бог, победят те, о которых написано в предпоследнем абзаце, что же, вот цитата — кстати, ключевое место романа — из одного писателя, которого ну никак не обвинишь в особой любви к Америке в частности и Западу вообще.

В 1950-м (?) году во дворе Марфинской спецтюрьмы беседуют заключенные Нержин, олицетворяющий в романе, так сказать, «ищущую русскую интеллигенцию», и дворник Спиридон, «воплощающий», опять же, так сказать, «народной дух» в его всех качествах, среди которых — кстати — и нескрываемая автором хитрожопость. Оба — люди очень прожившие при советской власти.

«… и, приклонившись, горячо дохнул из-под усов в лицо Нержину.

– Если бы мне, Глеба, сказали сейчас: вот летит такой самолет, на ем бомба атомная. Хочешь, тебя тут как собаку похоронит под лестницей, и семью твою перекроет, и еще мильен людей, но с вами — Отца Усатого и все заведение их с корнем, чтоб не было больше, чтоб не страдал народ по колхозах, по лесхозах? — Спиридон напрягся, подпирая крутыми плечами уже словно падающую на него лестницу, и вместе с ней крышу, и всю Москву. — Я, Глеба, поверишь, нет больше терпежу, терпежу — не осталось! Я бы сказал, — он вывернул лицо к самолету, — А ну! Ну! Кидай! Рушь!»

– А.Солженицын, «В круге первом», 1959.